– Может, стоит все выбросить за борт и купить новое?

Он смеется.

– Или сжечь яхту и на выплаченные по страховке деньги купить новую.

Дэйв открывает «Бад лайт», привезенное из Огайо. Мы пьем пиво и играем в домино до самого заката. По всей гавани зажигаются якорные огни, и Дэйв отвозит меня на мою яхту.

– Ну прямо как комендантский час, – говорит он. – Свистни мне, когда купишь водяной насос.

Лежа в постели, я подумываю написать Кину… но какой в этом смысл? Даже если он не получает мои сообщения из-за проблем со связью, я уже не надеюсь на ответ.

В понедельник мы с Принцессой на автобусе едем в национальный парк Гранд-Этан, где долго гуляем по тропическому лесу. Во вторник я спрыгиваю с уступа прямо в озеро под водопадом Аннандейл. В среду мне звонит менеджер с сообщением, что привезли водяной насос.

* * *

На следующее утро Дэйв заменяет насос, объясняя каждое действие. Это совсем недолго.

– Похоже, собирать мебель «ИКЕА» и то сложней, – говорю я.

– Так и есть. Вот почему глупо вызывать мастера для замены насоса.

Он еще раз проверяет, что гайки затянуты должным образом, и показывает мне большой палец.

– Отлично справилась, детка.

Все, яхта готова идти в Тринидад.

Остаток дня я посвящаю готовке, чтобы не заботиться об этом во время плавания, если погода испортится. Затем прибираюсь в каюте, раскладываю вещи и сооружаю для Принцессы конуру на случай, если вдруг во время плавания собаку придется запереть. Дэйв отвозит меня на свою яхту для прощального ужина в виде бургера. В нем мясо слабой прожарки, обильно политое расплавленным сыром.

– Бофе мой, как фе дафно я не ела чифбургер, – бормочу я с набитым ртом.

Во время ужина мы слушаем прогноз погоды и отмечаем наше сбывшееся предсказание бокалом крепкого ромового пунша. На закате Дэйв отвозит меня на мою яхту и обнимает на прощание.

– Мы могли бы обменяться имейлами, но я редко проверяю почту, – говорит он.

– Ничего. Я начинаю понимать, что некоторые люди приходят в твою жизнь, когда они тебе нужны, а потом уходят. И знаешь, если мне еще когда-нибудь придется менять водяной насос, я вспомню тебя.

Он смеется и снова обнимает меня.

– Счастливого пути!

Я благодарю его.

Все, пора в путь.

Глава 31

Миллион сияющих частиц

Порой мироздание раздает награды, причем за что-нибудь мелкое, наподобие чистки зубов зубной нитью каждый день или за выбор бумажного пакета, а не полиэтиленового. Или за то, когда ты любишь кого-нибудь так сильно, что это помогает ему прожить чуть дольше, чем он мог бы. В общем, за что бы мироздание ни наградило меня сегодня, оно подарило мне самую лучшую ночь. Небо такое чистое, что видно каждую звездочку, а луна светит так ярко, что ее свет на воде распадается на миллионы сияющих частиц. Еще два месяца назад я боялась пересекать Гольфстрим, сегодня же страха нет и в помине. Я не боюсь моря. Я не боюсь будущего.

Дует легкий ветерок, и ночь идет своим чередом. Время от времени я включаю автопилот, чтобы поесть или сходить в уборную, но по большей части бодрствую, держа одну руку на румпеле. Где-то между пятницей и субботой я проплываю восточнее нефтедобывающих платформ – двух маленьких ярких городков посреди неизвестности. Экватор. На горизонте между перекатывающихся волн появляются огни Тринидада.

Путешествие длиной в тысячу семьсот миль, может, и не оказало влияния на человечество в целом, зато оно устранило трещину в моем маленьком мирке. Меня распирает от счастья. Принцесса довольно вздыхает, ее лохматый подбородок лежит на моей ноге, а я пребываю в состоянии умиротворения.

Суббота наступает в золотистом свете, лучи солнца заливают небо. Остров становится ближе и зеленей. Предвкушение нарастает. Тринидад больше, чем многие из тех островов, которые я посетила. Он более развитой и урбанистический, и я не знаю, чего от него ожидать. В миле от берега я сворачиваю паруса, включаю двигатель и по радио сообщаю на пристань о примерном времени прибытия.

Венесуэла и Тринидад тянут друг к другу длинные руки суши, и разделяет их лишь испещренная островками полоска воды – пролив Бокас-дель-Драгон шириной двенадцать миль. Я проплываю мимо двух островков, Уэвос и Монос, и вхожу в гавань Чагуарамас, маленький промышленный порт на северо-западном конце Тринидада. Пирс для нефтеналивных танкеров и драг, у пристани лес мачт, развеваются флаги со всего мира. Рыболовный флот сгрудился у самой глубокой части гавани, невдалеке от вертикальных стоек с катерами. Вряд ли я получу ответ от Кина, но пока я обхожу стороной стоянку кораблей по пути в док, я все-таки пишу ему сообщение. Невзирая ни на что, он – первый, с кем я хочу поделиться радостью.

Я это сделала.

Большую часть утра я сражаюсь с бюрократией иммиграционной и таможенной служб и договариваюсь о ветеринарной проверке Принцессы. Все это крайне утомительно. А ведь могла бы сейчас пить шампанское. Вместо этого, разобравшись с делами, я ставлю яхту в доке и, прогуливаясь с Принцессой, звоню маме.

– Я так горжусь тобой! – В ее голосе звучит улыбка. – Ты была так поглощена Беном, и я боялась, что это путешествие… Я думала, что ты делаешь не то, что надо.

– Наверное, в самом начале так и было.

– Когда ты вернешься домой?

– Не знаю. Я еще не решила, что мне делать с яхтой.

– Ты можешь ее продать, а деньги потратить на учебу в колледже или жить на них, пока не найдешь новую работу.

Продать яхту? Это мой дом!

– Передавай привет Рэйчел и Мэйси и скажи, что я люблю их. Надеюсь, скоро встретимся.

Окончив разговор, я подумываю о том, чтобы выпить шампанского или съесть что-нибудь вкусное, однако двадцать часов в море меня вымотали. Я ложусь вздремнуть – и сплю до утра.

* * *

Воскресенье принесло новые хлопоты. Начала я с малого. Приняла душ в настоящей ванной. Постирала одежду. Купила в магазине молоко, яйца, сыр и йогурт. Взяла бутылку просроченного шампанского, коробку собачьей еды для Принцессы и упаковку драже «Эм-энд-Эмс» – подобной роскоши у меня не было с Флориды. Сидя на траве, я ем драже, а Принцесса носится вокруг, как угорелая. Затем она садится рядом со мной, вся в пыли, тяжело дыша. Запрокинув голову, я подставляю лицо солнцу. Жаль, что сейчас меня не видит Бен. Жаль, что здесь нет Кина. Зато теперь я начинаю понимать, как в сердце