– Этот костюм стоил около десяти тысяч долларов, такие носят женщины в Белом доме, но дело в том, что тебя ни один костюм не сделает хоть немного похожей на нее. И если ты спрашиваешь, Мегера, ты выглядишь в нем как крыса, забравшаяся в рукав дизайнерского пиджака: вызываешь отвращение, недоумение и напрашиваешься на крысиную отраву. И моли бога, чтобы однажды моя рука случайно не дрогнула над одним из твоих стаканов с соком.

Пейсли сцепила руки на груди. Она была зла и, казалось, из-за ярости плескавшейся в ней, легко могла продавить пол на котором стояла. Ну а я была разбита, ведь как бы то ни было, отец предал меня и предал мою маму, но я не покажу Мегере свои истинные эмоции.

– Живая крыса, прошу заметить, – обернувшись и нацепив на себя маску уверенности, сказала она.

Сердце упало к моим ногам, глаза защипало от подступающих слез. Мне хотелось стереть ухмылку с ее лица, сжать своими пальцами ее шею и душить, пока Мегера не замолчит навсегда. Но тратить на нее свои нервы, все равно что собирать песчинки на пляже – бессмысленно и глупо.

– Живая, но крысы не живут больше двух лет, – устало бросила я и поспешила убраться из дома, который, кажется, больше и не был моим.

Едва сдерживая слезы, я добежала до конюшни. Но заметив там фотографию мамы, мне стало еще хуже. Я быстро переоделась в амуничнике, пока Джуд снаряжал мою лошадь. Мне хотелось убежать туда, где меня никто не нашел бы.

Глава 20

Джефри

Вчера вечером в университете проходило награждение команд, отличившихся на конкурсе штата. Моя команда заняла первое место и более того выиграла грант на осуществление энергетического проекта, который значительно сэкономит потребление воды на производстве. И это чертовски радовало меня. Мне не терпелось поделиться этим с отцом. Я надеялся, что это вызовет в нем хотя бы небольшую гордость за меня.

Джемма сказала, что он очень занят в своем кабинете, и когда я пришел туда, заметил там давнего друга отца – сенатора Боуэна.

– Джефри? Ты что-то хотел? – спросил отец, замечая меня в проходе. Взгляд сенатора обратился ко мне.

– Да, нам нужно поговорить, – смело, или даже дерзко заявил я.

Отец тяжело вздохнул, наверняка думая о том, что после длительного перерыва в четыре года я снова во что-то вляпался. Он жестом показал на своего друга.

– Я занят, подожди немного.

Только спустя час отец вышел из кабинета. Они попрощались с сенатором Боуэном и договорились в следующую пятницу сыграть в бильярд в загородном мужском клубе «Аркада». Так я понял, что никакие дела они не обсуждали.

Когда мы остались вдвоем, отец, наконец, взглянул на меня.

– Совсем забыл, у меня важный звонок в Торонто, – сказал он. – Подождешь еще немного?

Обида и разочарование накрыли меня волной. Я чувствовал, что вот-вот взорвусь. Но ненадолго мне удалось взять себя в руки.

– Нет, – ответил я, заглядывая в зеленые глаза отца. – Я ждал слишком долго, всю жизнь жду.

– Джефри, сейчас у меня нет времени на это, – хмуро начал он. И действительно, телефон отца в кармане завибрировал, оповещая о новом звонке. Он снова отвел взгляд и достал телефон.

Ярость разрасталась в моей груди. И это чувство захватило меня полностью. Чем я был хуже Мейсона? Почему он разделял нас, если мы оба были его детьми? Что со мной не так, черт возьми?

Я не контролировал себя, и в следующее мгновение я выхватил телефон из его рук и швырнул его в открытое окно. Его лицо начало покрываться красными пятнами. Я видел, как в его глазах разгорается пламя возмущения и ярости, но в следующее мгновение этого уже не было. Его лицо не выражало ничего, кроме глухого равнодушия.

Он ничего не сказал, стоял в напряженной позе, запрятав руки в карманы своих черных брюк, и даже не смотрел на меня. Клянусь, в этот самый момент мне захотелось ударить его.

Вдруг отец отошел к столу и достал из ящика другой свой телефон, она набрал номер и прижал телефон к уху.

– Шон? Мой сотовый где-то под окнами, найди его и принеси в кабинет, а затем нужно выдвигаться в офис, – строго выдал он. Шон был водителем отца.

Он отложил телефон и заглянул в какие-то документы на его столе.

– Посмотри на меня! – прогремел мой голос. – Наори на меня, скажи, что лишишь меня всего, ударь, в конце концов, сделай хоть что-нибудь, что заставит меня поверить в то, что я твой сын! – Я тяжело дышал, сжимая и разжимая кулаки. Отец медленно поднял голову и наконец посмотрел на меня особым взглядом. Я подошел ближе и ударил руками по столу, сразу же опираясь на них. – Не отмахивайся от меня, не откупайся деньгами, мне нужен отец, а не гребаный спонсор!

С минуту я смотрел на него, прожигая гневным взглядом, он же смотрел на меня с несвойственными ему ошеломлением и удивлением. Мне захотелось рассмеяться, он выглядел так, будто только что узнал о том, что динозавры не вымерли, а один из них к тому же жил в его доме.

– Мистер Фостер, вот ваш телефон. – Как только старина Шон появился в кабинете, я оторвался от стола и отошел в сторону, пустым взглядом разглядывая стены кабинета отца, отделанные красным деревом и кожаный диван, расположившийся в метре от большого сводчатого окна, открытого нараспашку.

Я ведь больше не был маленьким ребенком. Отец нужен был мне раньше, но сейчас… Почему я все еще пытаюсь достучаться до него?

К черту! Я давно перерос это.

– Да! Я уже на полпути, скоро буду, – сказала отец кому-то в телефонном разговоре. Он сбросил вызов, явно собираясь уходить. Но что-то остановило его. Он уставился на меня, словно хотел сказать что-то, например «поговорим потом», но я не дал ему этого сделать.

– Знаешь что, не утруждайся, – сказал я, устало разводя руки в стороны. С меня довольно. – Просто продолжай делать то, что делал, игнорируй меня и гаси задолженность карты, мне плевать.

После этих слов я ушел из кабинета. На улице отец позвал меня, но я уже сел в машину и резко вырулили с подъездной дорожки дома.

Я наворачивал круги по городу около часа, но это ничуть не помогло мне успокоиться, тогда я направился к конюшне Эвансов.

Я взял одного из коней отца – резвого Найта и направился к озеру.