— Тогда не будем терять время. Следуйте за мной, — он резко поднялся на ноги и широким шагом направился к двери.

— Саквояж можно здесь оставить или у вас в части ещё и воруют? — ехидно спросила я, вставая с кресла.

Командор полоснул недовольным взглядом и процедил:

— На ваше усмотрение.

Подхватила свою ношу и последовала за собеседником. Наш путь лежал на плац, и к моменту, когда мы его достигли, тяжёлый саквояж уже оттягивал руку, но я мужественно терпела неудобства.

На плацу ожидали построенные шеренгами военнослужащие. Не ради же меня он устроил построение?

— Эскадрилья, сми-и-ирно! — зычно скомандовал один из офицеров при нашем появлении.

Десятки… нет, сотни людей вытянулись по струнке, глядя прямо перед собой. Курсанты в светлых летних кителях, офицеры — в синих.

— Вольно, — отозвался командор, и заинтересованные взгляды военных тут же метнулись в мою сторону, ложась настолько плотным покровом, что у меня непроизвольно зачесалась кожа. — Во избежание чрезмерного любопытства и ажиотажа вокруг назначения гарнизонного целителя, представляю вам нобларину Боллар. В ближайшие месяцы должность гарцеля будет занимать она. А теперь хочу предупредить всех собравшихся, что нобларина Боллар находится под моей личной защитой, и я не допущу неприемлемого поведения в отношении неё.

Командор сурово оглядел построенных шеренгами военнослужащих. Низкий голос разносился по плацу, а вокруг стояла практически идеальная тишина, разве что птицы важно ухали где-то вдалеке.

— Если у вас возникнет вопрос, какое поведение можно считать неприемлемым, то я вам подскажу. Любое слово или жест, которые вы не допустили бы в отношении меня, не стоит допускать и в отношении нобларины Боллар. Улыбки, подмигивания и прочие знаки внимания я буду расценивать как флирт лично со мной. Всех особо любвеобильных найду и персонально… — он закашлялся и искоса глянул на меня, — верну все знаки внимания в троекратном размере. А потом лишу лётных привилегий и удалю из расписания боевых вылетов. Самых настырных — ещё и в звании понижу. Будете у меня вечно стричь траву возле взлётно-посадочной полосы. Маникюрными ножничками! — грозно прорычал командор, и в строю раздались сдавленные смешки. — Ясно?

— Так точно, командор Блайнер! — грянуло в ответ.

— Также предупреждаю, что всех без дела отирающихся возле медблока курсантов и офицеров я возьму на заметку. Дражайшим супругам женатых отправлю письма с просьбой присмотреть за здоровьем болезного, который не покидает медкабинета и требует повышенного внимания новой целительницы. Сами потом будете объясняться. Неженатых буду лечить лично. Клизмами и приседаниями. Одновременными. Так что настоятельно рекомендую держаться от гарцеля Боллар подальше. Мы поняли друг друга?

Смешки стали явственнее, и я сама едва удержалась от улыбки, представив такой радикальный метод лечения.

— Так точно, командор Блайнер!

— Свободны! Разойтись! — приказал он и повернулся ко мне: — Теперь следуйте за мной.

На душе отчего-то потеплело. Возможно, командор не так уж плох и действительно просто переживает за порядок в своей эскадрилье?

Мы направились в штаб. Тяжёлый саквояж уже давно оттянул руку, и я перекинула его в другую, чтобы дать отдых сведённым от напряжения пальцам. Каково же было моё удивление, когда мы снова оказались у знакомого кабинета.

Медблок, как выяснилось, располагался ровно напротив, дверь в дверь.

Внутри меня ожидало идеально чистое, практически стерильное помещение с несколькими шкафами, стеллажами и кушеткой для осмотра. Чуть дальше располагалась палата на пять коек с отдельной ванной комнатой.

— Очень хороший кабинет, — обрадовалась я, мысленно прикидывая, как поудобнее переставить мебель. — И стол письменный такой большой! Благодарю!

Последнее я сказала вполне искренне.

— И ваши личные покои, — командор щедрым жестом распахнул покосившуюся узенькую дверь, ведущую из приёмного кабинета в тёмную клетушку.

А вот и подвох!

— Как низко с вашей стороны, — фыркнула, изо всех сил стараясь не выдать своего разочарования. — Впрочем, чего-то подобного я и ждала. Вы так предсказуемы, ноблард Блайнер.

Крошечная комнатка без окна наверняка служила кладовой или гардеробной. Хотя… прищурившись, заметила, что окно здесь когда-то всё же было, но его заложили. Вероятно, решили, что оно делает помещение слишком уютным.

Голые стены, покрытый растрескавшейся плиткой пол, перекошенная дверь, один-единственный крошечный светильник, отчего-то расположенный на уровне пояса, а посреди этого великолепия — кровать, скрипучая даже на вид. Судя по всему, на ней не одно поколение военнослужащих состарилось. Помимо кровати, из мебели — только стул без одной ножки. Ни полки, ни шкафа для личных вещей, ни даже гвоздиков в стене. За небольшой дверкой — ванная комната с керамической чашей в полу и лейкой над головой. Хорошо хоть нечистотами не пахнет, только пылью и затхлостью.

Командор ожидал моей реакции, замерев в предвкушении.

— Что-то ещё? — спокойно уточнила я, насмешливо глядя ему в лицо. — Или на этом ваши каверзы закончились?

— Что вы, какие каверзы, только искреннее гостеприимство. Хочу, чтобы вы прочувствовали, насколько я вам рад.

— Уже прочувствовала, — заверила я. — И составила впечатление о вашем благородстве и широте души. Могу сказать лишь одно: если вы вдруг заболеете, то можете без опаски обращаться ко мне за лечением, потому что я не настолько мелочна и не позволю личным обидам влиять на мою работу. А ещё никогда не стану вымещать злость на тех, кто находится в моей власти. Но я вас ни в коем случае не осуждаю, командор Блайнер. У всех разные моральные ориентиры, не всем повезло воспитываться в достойной семье.

Кажется, я нашла верный подход. Даже сквозь маску ледяного равнодушия стало понятно, что укол достиг цели: у командора дёрнулся глаз и побелели крылья носа.

— Странно слышать такое от одной из Болларов, — процедил он.

— Представляете, насколько низко вы пали, если это замечает одна из Болларов? — я вернула ему его собственную шпильку и загнала поглубже: — Вы подскажете, где находится столовая, или совесть позволит вам меня ещё и голодом морить?

— Столовая для офицеров в южной части здания, — ответил он таким тоном, что стало удивительно, как стены вокруг не покрылись морозным узором. — Вот ваш ключ от медблока. И не забудьте получить униформу у интенданта.

— Благодарю. Будете ли вы так любезны оставить меня наедине, чтобы я могла разобрать вещи? Или вы переживаете, что в ваше отсутствие я вступлю в неуставные отношения с колченогим стулом?

Командор молча развернулся и вылетел из медицинского блока