— Кому-то, наверное, нравится гулять по таким местам, но мне как-то не хочется, — довольно резко произнёс Юра. Взглянув в недоуменное лицо Володи, Юра устало вздохнул и пояснил: — Володь, это не отдельное здание где-то в городе. Архив прямо там, в Дахау, в концлагере.

— Подожди, его что, сохранили?

— Да, там музей.

— Как же так? Это же концлагерь, там людей убивали тысячами! Я думал, их снесли к чёртовой матери! — воскликнул Володя. Затем задумался и добавил: — Но… именно там у тебя есть реальный шанс узнать о нём что-то.

До этого момента Юра казался спокойным, даже подавленным, но совершенно неожиданно для Володи выпалил:

— Володь, чего ты мне объясняешь как маленькому? Думаешь, я сам не понимаю этого? Да я раз пять уже собирался приехать… — Юра хотел сказать ещё что-то, но махнул рукой и замолк.

— И? — после полуминутного молчания осторожно протянул Володя.

— А вдруг найду его там? — Юра опустил глаза и тут же поднял их, бросив как будто виноватый взгляд. — Я боюсь узнать, что его там убили. Не спрашивай почему, но я этого не хочу.

— Не понимаю… — Володя покачал головой. Он искренне сопереживал Юре, но прочувствовать этот страх у него всё равно не получилось бы.

— И вряд ли когда-нибудь поймёшь, — разочарованно протянул Юра и неожиданно мягко попросил: — Сходи на кухню за ромом. Пожалуйста.

— Ладно.

Володя мигом оказался на кухне. Достал ром, схватил со стола тарелку с грейпфрутом. Мимолётно взглянул на листок с планами на завтра, и тут его осенило.

Он вернулся к Юре и твёрдо заявил, даже не подумав спросить его мнения:

— Завтра едем в Дахау!

— Что? — Юра опешил. — Завтра мы гуляем по Берлину, а туда я потом сам съезжу…

— Нет, завтра мы поедем туда. Вместе.

Юра хмыкнул:

— Какой ты наивный. Туда же записываться надо и ехать пять часов.

— Тогда встанешь с утра, позвонишь и запишешься. Если на завтра не будет времени, поедем послезавтра. Но обязательно поедем. — Володя взглянул в полное недоверия лицо Юры и добавил: — Я хоть и пьяный сейчас, но совершенно серьёзно настроен съездить с тобой. И я не передумаю.

— Делать тебе больше нечего, как тащиться со мной в архив, — запротестовал было Юра, но его хмурое лицо просветлело.

— Ты же сам сказал, что там музей. Правильно? — На Юрин кивок Володя бодро выдал: — Значит, ты идёшь в архив, а я — на экскурсию. Все в выигрыше. Тем более я по дороге пол-Германии посмотрю. — Володя поставил тарелку и бутылку на стол и положил ладони Юре на плечи. Заглянул в глаза. — Юр, ну серьёзно, я вижу, что тебя это беспокоит, и понимаю, что тебе не хочется. Но одно дело — ехать одному, а совсем другое — вместе с кем-то. — Он понизил голос, убрал руки и, расправив плечи, гордо добавил: — Тем более со мной!

Юра не ответил. Но Володя, наблюдая за тем, как на его лице расцветает улыбка, понял, что тот уже согласился, оставалось только дожать:

— Юрка, давай! Две головы — полдракона.

Юра рассмеялся:

— Ладно.

— Железно? — прищурился Володя.

— Железно, — кивнул Юра.

— И я не дам тебе передумать! — воскликнул Володя и погрозил ему пальцем.

Юра захохотал:

— Какой грозный, о ужас!

И он снова стал самим собой — улыбчивым, открытым и лукавым. Принесённую Володей бутылку открывать не стали — завтра рано вставать. Увлечённые разговорами обо всём и ни о чём, забыли про время, опомнившись лишь ближе к полуночи.

Посмотрев на часы, Володя разочарованно вздохнул — больше всего на свете не хотелось расставаться с Юрой, пусть даже на несколько часов. И как он вообще собирался спать, зная, что Юра за стенкой? Но за этот день Володя так вымотался, что был уверен: уснёт и без снотворного.

Надежды не оправдались. Только он лёг в кровать и погасил свет — перед глазами появился образ Юры, а в мыслях воцарился кавардак.

Они расстались всего час назад, но Володю уже потянуло к нему. Отчаянно захотелось снова вдохнуть запах его духов, услышать его голос, прижать к себе такого худого и хрупкого Юру. Он ворочался, думая о том, насколько тонкая Юрина одежда — должно быть, он постоянно мёрзнет. Представил, наслаждаясь самой мыслью, с каким трепетом согрел бы его сейчас.

Но старые сомнения не желали отпускать — к кому именно тянуло Володю? К Юре из настоящего или к Юрке из прошлого? Что, если глубоко в подсознании произошла ошибка и Володя спутал влечение к Юре с желанием возродить те чувства, которые уже не вернуть? Если подумать, то и Юра мог страдать от того же, ведь не зря он просил его надевать очки? Не шутки же ради? Задолго до дня их встречи внутри созрело ощущение, что Володя встал на начало нового пути, но не вела ли эта дорога назад?

Володя повернулся на бок, уставился на залитое дождём окно: «А может, плюнуть на всё?» Слишком сильным было желание прямо сейчас войти в Юрину спальню и молча лечь рядом. А там — будь что будет. Пусть Юра оттолкнёт или пусть поцелует в ответ — что бы ни случилось, это привнесёт ясность. Но нет. Такой поступок слишком опрометчив. Они оба могли пожалеть об этом.

Володя встал с постели, подошёл к двери, прислушался — мог ли Юра прямо сейчас стоять на пороге? Но в коридоре было тихо. Володя запер дверь на щеколду. Вернулся в кровать, уткнулся носом в подушку и вскоре заснул.

Проснулся без будильника. Взглянул на часы — без четверти семь, вставать было ещё рано, но спать больше не хотелось. Володя нежился в тепле. Потягиваясь, наслаждался ощущением, как тело медленно отпускает сонное оцепенение. Потёр заспанные глаза, и залитая тусклым светом комната постепенно приобрела очертания. Разглядел, что за окном, медленно падая, кружились хлопья снега.

Володе казалось, что всё это нереально, что утро слишком идеальное, чтобы быть правдой. Но и сном оно