Её одна рука крепко держала его член у самого корня, задавая глубину и не давая ему выскользнуть. Вторая ладонь обхватывала его мошонку, нежно перебирая пальцами, сжимая и отпуская яйца в такт движениям своей головы. От этих интенсивных движений её груди, высокие и упругие, с тёмными, набухшими сосками, раскачивались в такт, как тяжёлые, соблазнительные маятники.

Каждый её наклон вперёд заставлял их свисать вниз, а при откидывании головы назад они подскакивали, слегка подрагивая. И когда она пыталась взять его особенно глубоко, её горло сдавливалось, и раздавался короткий, подавленный рвотный звук — «кхлк». После чего она ненадолго замедлялась, делала быстрый вдох через нос, а затем снова, с ещё большим упорством, погружалась на всю длину, её глаза на секунду закатывались от напряжения.

Семён Семёныч сидел, откинув голову и приоткрыв рот, а лицо выражало блаженное, почти невероятное для его обычно столь сдержанной персоны, забытье. Он положил свою одну руку на ее голову — не направляя, а просто касаясь рыжих волос, как будто боясь разрушить это хрупкое чудо.

Игорь смотрел, заворожённый этим неожиданно откровенным и мастерским действом. Это было одновременно и дико возбуждающе, и до смешного нелепо, что он даже забыл, зачем пришёл, стоя голый в дверном проёме и наблюдая за бесплатным утренним шоу.

«Ебать уж они… с утра пораньше», — пронеслось в его голове.

Амина же тем временем спустилась ещё ниже. Она полностью освободила его член, который теперь стоял твёрдым, влажным и блестящим от её слюны, и принялась лизать и сосать его яйца. Она забирала в рот по одному, обсасывая их с той же жадной сосредоточенностью, водила кончиком языка по мошонке, а Семён Семёныч в ответ тихо стонал, его бёдра слегка подрагивали.

«Оооооу, ебааать… — мысленно протянул Игорь, чувствуя, как по его собственному телу разливается волна тепла. — А она нихуево так с хуем работает!»

Амина, закончив с яйцами, потянулась вверх, намереваясь снова взять в рот его член. Но Семён Семёныч, видимо, настолько вошёл во вкус от её предыдущего внимания к мошонке, что мягко, но настойчиво взял её за плечи и усадил её попкой к ногам, так что её лицо оказалось прямо перед его пахом. Затем он встал, ничего не говоря, и присел над ее лицом, «макая» свои яйца в ее влажный рот. От этого неожиданного и грубоватого жеста Амина тихо фыркнула, её губы растянулись в улыбку.

— Понравилось, да, Сём? — прошептала она, уже захватывая губами одно яйцо, а потом другое, и снова принималась за них с усердием, облизывая и посасывая.

Семён Семёныч, глядя на макушку её рыжей головы у своего лобка, на секунду замер, а затем произнёс своим характерным, слегка заплетающимся, но с неожиданной горячностью голосом:

— Ты… превосходна…

Амина только громче рассмеялась, не прерывая своего занятия, и начала полностью заглатывать его яйца, издавая тихий, но отчётливый, влажный, чавкающий звук.

«Чаёк заваривает… — усмехнулся Игорь, наблюдая, как Семён Семёныч получает удовольствие. — Ха-ха, ебать, кто бы мог подумать… Бля, а они вообще ложились-то спать? И бля… я бы сейчас от чая-то не отказался, но, конечно, не от такого крепкого и со вкусом яиц… хе-хе».

В этот момент Игорь почувствовал знакомое напряжение в паху. Его собственный член, отдохнувший и не обременённый алкоголем, начал медленно, но верно наполняться кровью, приходя в боевую готовность под влиянием увиденного. Почувствовав это, он наконец-то вспомнил, зачем он сюда пришёл. Он глянул на свои вещи на открытом шкафчике — прямо около Семён Семеныча и лижущей яйца Амины.

«Бля, — с досадой подумал он. — … вещи-то забрать не получится, пока Амина не закончит свой… завтрак».

Игорь наблюдал, как Семён Семёныч, досыта насладившись вниманием к мошонке, вытащил свои яйца из её рта и, взяв свой член, снова аккуратно, но уверенно ввёл его Амине в рот. Та, не теряя темпа, тут же возобновила сосание, её голова задвигалась в знакомом, усердном ритме.

Картина была настолько неловкой, что он снова едва сдержал смех. «Ладно, — подумал Игорь, отходя от двери и стараясь ступать как можно тише. — Пойду обратно, пока не спалился. А то стою тут, бля, в одном пиджаке, да еще и стояк ловлю… Потом, короче, переоденусь». Он бросил последний взгляд на сцену.

Амина, с закрытыми глазами и сосредоточенным видом, работала губами и языком, а Семён Семёныч снова откинул голову, его лицо выражало блаженное забытьё.

«Нее, ну она молодец, конечно, — с притворным уважением подумал Игорь, улыбаясь. — Сосет на совесть, рыжуля».

Он начал медленно, на цыпочках, пятиться назад, к выходу из предбанника, всё ещё тихо посмеиваясь над непредвиденной ситуацией. Открыв дверь и повернувшись, чтобы выйти в гостиную, он буквально нос к носу столкнулся с Милей.

«Да бля…» — тут же пронеслось в его голове.

Миля стояла в нескольких шагах, в том же полотенце, только сильно помятом. Её волосы были растрёпаны, а под глазами лежали тёмные круги. В одной руке она держала вэйп, из которого медленно выдыхала тонкую струйку ягодного пара. Её огромные, обычно отстранённые глаза теперь были широко открыты и выражали редкую для неё эмоцию — чистое, неподдельное удивление.

Они оба замерли в тишине, нарушаемой лишь шипением вэйпа, гулом в ушах Игоря и приглушёнными стонами из комнаты за его спиной. В следующую секунду её взгляд скользнул с его лица вниз, оценивая весь вид: помятый пиджак на голом теле, болтающийся галстук и, что самое главное, его вполне явно возбуждённый, стоящий член.

Миля медленно отвела вэйп ото рта и игриво спросила своим ровным голосом:

— Чо-о… делаешь?

Игорь, пойманный врасплох и чувствуя, как его член под этим взглядом начинает постыдно сдуваться от смущения, растерянно ответил:

— Да-а… я хотел переодеться… а вещи там… и…

Миля ещё раз, медленно и демонстративно, перевела взгляд на его уже теряющую боевой вид «причину» всего этого неловкого положения, а затем снова посмотрела ему в глаза.

— Аа, — просто сказала она, растягивая звук, и в этом одном слоге слышалось целое море сарказма и понимания.

— Но там, как оказалось, занято, — тут же, чтобы как-то оправдать свой вид, произнес Игорь, кивнув в сторону двери, из-за которой по-прежнему доносились приглушённые звуки.

— Занято, — повторила Миля своим ровным тоном, словно проверяя на слух, и сделала ещё одну затяжку, не отрывая от него глаз. — Понятно.

Затем она просто развернулась, бросив на него последний хитрый, всё понимающий взгляд, и пошла через