Ник.

Я прекрасно понимал, что после всего того, что пережила Ника, в идеале нужно бы было оставить её на время в покое и дать нормально прийти в себя и успокоиться.

Но желание поставить метку грызло меня изнутри, заставляя зверя сходить с ума.

И если я понимал, что Ника может возненавидеть меня за мои действия, за причинённую боль (ведь это довольно болезненный процесс), то волку этого не объяснить. Он с самого первого дня, когда узнал о нашей с Доминикой парности, требовал пометить свою истинную, толкая меня на безумства и делая параноиком, напрочь затмевая разум.

Прошло уже больше часа после того, как Ника потеряла сознание, и я снова начинаю нервничать, в любую минуту готовый сорваться и притащить Михаила. Всё это время я не отходил от кровати ни на минуту, чтобы оказаться рядом, если Нике что-то понадобится, когда она придёт в себя.

Смотрел на свою истинную и ненавидел себя за то, что отказывался от неё. Я даже представить себе не могу, что в этот момент испытывала моя девочка, которая с самого начала обо всём знала.

Я ведь реально мог всего этого лишиться.

Мог навсегда остаться один, озлобленным и одичалым.

Но сейчас я приобрёл нечто ценное. То, что не купишь ни за какие блага. Свою пару. Свою истинную. Свою семью. Ту, что в скором времени подарит мне наследника.

Совсем скоро в этот мир придёт новый человечек, волчонок, наша с Никой плоть и кровь.

Ещё ни разу не удавалось мне рассмотреть Доменику столь пристально, как сейчас. Совсем ещё молоденькая девушка. Ровный тон кожи, аккуратненький милый носик, нежные черты лица. И очень соблазнительное тело, от одного взгляда на которое, у меня кровь бурлила с самого первого дня нашего знакомства.

Она совершенна и создана специально для меня. Только для меня.

И я сам же чуть всё не разрушил, отказавшись от пары, дарованной мне матушкой Луной.

Только с ней я смогу быть счастливым, обрести полное единение со своим внутренним зверем, поддерживая энергетический баланс. Только она сможет принять меня целиком и полностью именно таким, кем я являюсь. И только с ней у меня может быть потомство, и никто другой больше не сможет родить от меня.

Доминика зашевелилась, а я притих, не зная обороняться ли мне за то, что сделал ей больно, или ждать снисходительности.

– Как ты? – осторожно поинтересовался у неё, не решаясь нарушать разделяющего нас расстояния, когда малышка наконец открыла глаза.

– Нормально, – хрипло ответила Ника, прикрывая глаза и стараясь дышать ровно.

– Было очень больно? – задал самый глупый вопрос в своей жизни, от которого хотелось самому себе треснуть по голове чем-нибудь тяжёлым, чтобы мозги встали на место.

Ника хихикнула, но от моего зоркого взгляда не укрылось, что при движении она слегка морщилась.

– Да, как тебе сказать? Так, пустяки. Как будто меня укусил оборотень, разрывая плоть своими клыками, – отшутилась она.

– Милая, как бы я хотел забрать себе всю твою боль, но, к сожалению, это было невозможным. Метка ставится довольно болезненно для партнёрши и этого нельзя изменить, как не пытайся.

– Я в порядке, Ник. Тебе не о чем беспокоиться.

– Я бы так не сказал, – поник я, чувствуя вину перед этой храброй девочкой, – За такой короткий промежуток времени, что мы с тобой знакомы, ты уже столько из-за меня пережила.

– Не во всём была твоя вина.

– Да, но это ничего не меняет.

– Это меняет всё. Хватит винить себя во всех грехах, к которым ты не имеешь никакого отношения.

* * *

Утром следующего дня мы наконец решили выбраться из дома и навестить родителей. Я не переживал по поводу своих родных, ведь они, как никто другой, хорошо меня сейчас понимали, моё желание запереться с парой дома и любить до изнеможения.

Но боюсь отец Ники не отличается терпеливостью и, если в ближайшие дни не появимся мы в доме родителей, то появится он, на пороге нашего временного убежища. А меня эта перспектива не особо прельщала.

– Как ты себя чувствуешь? – уже по привычке спросил Нику, пока ждал, когда она соберётся.

– Всё хорошо, – мило и искренне улыбнулась она мне.

Моя пара крутилась перед зеркалом в спальне, меряя один наряд за другим, никак не останавливаясь на чём-то конкретном. Она словно специально дразнила меня, виляя своей аппетитной попкой, расхаживая по комнате в одном лишь комплекте нижнего белья белого цвета, что так гармонично смотрелся на её шикарном теле.

– А может ну их? – встал с кровати и походкой хищника медленно стал приближаться к Нике, через зеркало смотря глаза в глаза своей паре и ухмыляясь, заметив, как её дыхание стало чуть активнее.

– Мы уже пообещали, что придём.

– А мы позвоним им и перенесём на завтра. Уверен, что они нас поймут.

Я уже тем временем подошёл вплотную к своей возлюбленной и притянул к себе за талию, ложа руки на её, ещё пока плоский, животик. Туда, где под моей ладонью растёт и развивается наша кроха, сын или дочка.

– Это будет выглядеть очень некрасиво с нашей стороны, – старалась ещё сопротивляться нахлынувшему возбуждению моя девочка, но получалось у неё это всё хуже.

– Думаю, они простят нас хотя бы за то, что мы немного опоздаем, – и резко развернув к себе Нику, впился в неё голодным жадным поцелуем, стирая все сомнения.

Из дома мы всё-таки вышли, когда на часах было задолго после обеда. Не удержавшись, мы, как изголодавшиеся, стали дарить друг другу наслаждение, словно соревнуясь и доказывая, кто любит больше.

Любовь – это именно то чувство, которое я испытываю по отношению к Нике, и ощущаю, что это чувство взаимно.

– Ну наконец-то мы вас дождались, – накинулась на нас с порога мама, скорее для вида, при этом гордо улыбаясь и нисколечко этого не скрывая.

– Мы очень торопились, но почти перед самым выходом что-то пошло не так, – отшутился я и перевёл взгляд на свою пару, крепко державшую за руку. Ника стояла красная, как помидор, прекрасно понимая, что мама догадалась на что я намекал.