Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 78

– Стоп! Остановись, Себастьян! Нет никакого смысла заново переживать нечто такое, что ты не мог изменить. – Что же это была за любовь, если через двести лет он все еще испытывает такую боль?

– Думаешь, я не сумел бы все предотвратить? Я мог велеть ей подождать, пока не закончится сезон штормов. Я мог сдержать свое нетерпение. Я мог с пониманием отнестись к тому, что она хочет задержаться.

– Ты скучал по ней. – Изабель нервно сглотнула. – Ты любил ее. Это очень даже понятно.

– Не знаю, так ли это. Я скучал не столько по ней, сколько по тому комфорту, который ощущал рядом с ней, скучал по ее телу, по тому удовольствию, которое она мне дарила, по ее преклонению передо мной, по ее восхищению всем тем, что я делал. Для тебя это означает любовь?

Изабель не ответила.

– Нет, Изабель. В этом не больше любви, чем в том чувстве, которое ты испытываешь ко мне.

– И как бы ты это определил?

– Как любопытство. Ты нормальная, здоровая женщина и уже слишком взрослая, чтобы оставаться девственницей. Ты благородная и искренне считаешь, что если ты в достаточной мере разделишь себя со мной, то все мои проблемы будут решены. Но ты ошибаешься.

– Нет, – медленно сказала она, – я думаю, что если ты будешь меня в достаточной мере любить, то все твои проблемы будут решены.

– Я двести лет пытался и подозреваю, что любовь – это не по мне.

– Только потому, что путаешь вожделение с любовью. – Трясущейся рукой она поставила чашку на стол.

– Не надо играть словами, – сказал он, впервые с начала спора проявляя свой гнев. – Любовь и вожделение – не одно и то же, я знаю разницу.

– Но они и не исключают друг друга, – с жаром сказала она. – Я думаю, вожделение выражает стремление тела к любви. Вожделение и любовь вместе – это максимальная близость, которая только может быть между мужчиной и женщиной.

Взмахом руки Себастьян предложил ей замолчать и встал. Он отводил взгляд, выражение его лица было скорее расстроенным, чем раздраженным.

Изабель тоже встала. Этот спор слишком сильно подорвал доверие, возникшее между ними совсем недавно. Обняв Себастьяна, она прижалась щекой к его спине.

– Мне нужно работать. Вечером я приду петь.

Она почувствовала, как в нем спало напряжение. Из-за того, что она перестала его спрашивать? Из-за того, что она сказала, что придет? Из-за того, что она оставила за ним выбор относительно их будущего? Из-за того, что она не сказала «я тебя люблю»? А может, из-за всего сразу?

– Я провожу тебя до ворот. – На этот раз он взял ее руку и обвил вокруг своей руки. – Держаться за руки – это для детей. Так гораздо интимнее. – Это была чистая правда, особенно когда его рука касалась ее груди.

Полдороги они прошли в полном молчании. Изабель дышала утренним воздухом и наслаждалась нынешним моментом, зная, что за ним придет следующий.

– Хорошо, что не нужно никуда спешить. В Штатах не жизнь, а сплошная беготня. Здесь гораздо лучше.

– Двести лет такой вот тишины – это более чем достаточно.

– Ты хотел бы получить возможность умереть? – Вопрос вырвался раньше, чем Изабель вспомнила, что не собиралась докучать ему с расспросами.

– Изабель, если бы я знал ответ, то не уверен, что сказал бы его тебе. – Он немного помолчал. – Думаю, что я не могу умереть. После того как я был проклят, я несколько раз пытался утопиться, но кто-то обязательно меня спасал. Я заплатил за то, чтобы меня проткнули саблей, но тот человек упал и вместо этого убил самого себя. Я спасал ребенка из горящего дома в надежде, что я умру. Тогда я сильно обжег себе руки, и на то, чтобы полностью излечиться, потребовалось два года.

– Наверно, после этого ты сдался.

– Да. Отвечу на твой следующий вопрос – последний раз я пытался покинуть остров примерно двадцать лет назад. И не смог. Невозможно объяснить, какая сила меня здесь удерживает, но она не человеческого происхождения. Ну и кроме того, здесь есть целая деревня, жителям которой я даю средства к существованию.

Он более великодушен, чем готов себе в этом признаться.

– Женщина, перестань смотреть на меня так, будто я принадлежу к числу твоих святых мучеников. А теперь иди. Увидимся сегодня вечером.

Она поцеловала его, и этот короткий поцелуй был полон обещания. Если бы она знала, что их ожидает, то превратила бы этот поцелуй в прощальное объятие, которое он никогда не забудет.

Изабель любила свою работу. До сих пор в ее жизни работа всегда была на первом месте, но прошедшая ночь все изменила. Она не могла дождаться, когда снова увидит Себастьяна и сделает все, что он захочет, включая занятия любовью до самого утра.

Она не была уверена, что Себастьян ее любит, что те чувства, которые он к ней испытывает, – это нечто большее, чем привязанность и страсть, но вот она его точно любила. Их будущее было в лучшем случае неопределенным, но настоящее было исполнено надежды.

Изабель переоделась и умылась так быстро, как только могла, после чего поспешила в дом знахарки. Эсме выглядела ужасно, словно всю ночь пила и курила все, что только можно было вообразить. Почему она на работе, если так плохо себя чувствует?

– Ты сука! – завопила знахарка и попыталась дать ей пощечину. Но Изабель умела себя защитить, и меньше чем через минуту Эсме уже лежала на полу, а Изабель сидела у нее на спине.

– Почему ты меня оскорбляешь?

– Ты переспала с ним. – Когда Эсме это сказала, ее гнев куда-то испарился – как будто из воздушного шарика выпустили воздух. Изабель слезла с ее спины и села на пол.

– Да, я осталась у него на ночь. Почему это тебя огорчает?

– Ты все еще так же чиста, как и вчера. Он тебя любит?

– Не знаю! – со злостью сказала Изабель и тут же сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. – Он не говорил мне об этом, но я его люблю и думаю, что только это имеет значение.

– Как ты можешь любить того, кого едва знаешь?

– Я никогда не считала, что тут важно время, важно, какие у тебя отношения с мужчиной. Ты знаешь, о чем я говорю, так как у нас с тобой все по-другому.

– Ты меня ненавидишь.

У Эсме явно начинался навеянный похмельем острый приступ жалости к себе. Изабель встала и пошла за чайником.

– Ты мне нравишься, и я очень уважаю твою работу, Эсме. Но чего-то все же недостает. Или, возможно, существует что-то чрезвычайно для тебя важное, которое не дает нам сблизиться. Если дружба для тебя важна, то ты скажешь мне, в чем тут дело.

– Нет. – Эсме с трудом поднялась на ноги. – Но должна предупредить тебя, что больше не могу с тобой работать. Покинь этот дом и найди для себя какой-нибудь другой способ развлечься. – Вырвав у нее из рук чайную чашку, она подтолкнула Изабель к двери. – И не будь дурой. Разумеется, любит он тебя или нет – это важно. Если нет, он отошлет тебя прочь, как только устанет от тебя или когда ты станешь слишком многого требовать. В конце концов, он всего лишь мужчина.

10

Прежде чем Изабель успела ответить, возразить или просто уйти, мужчина и женщина внесли в дом мальчика, чьи ноги были прикрыты окровавленной тканью. Изабель не могла вспомнить, как их зовут, но помнила, что они пришли делать прививки одними из первых.

– Он играл со своим братом, – сказала мать и начала плакать.

Отец мальчика обнял ее за плечи и продолжил рассказ:

– Они должны были собирать кокосовые орехи, но быстро устали и принялись играть с мачете. Эррео порезал ногу и, я думаю, отрубил себе пальцы.

Мальчик был в шоке. Когда Эсме развернула ткань и обнажила рану, все с облегчением увидели, что пальцы у мальчика остались, хотя и сильно повреждены. Какое счастье, что одна из прививок, на которые согласились его родители, была против столбняка!

Знахарка начала очищать рану, Изабель осталась стоять в углу комнаты. Закусив губу, она хранила молчание, но когда менее чем через пять минут Эсме перестала лить воду на рану, Изабель вынуждена была заговорить.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 78