Рискованно с моей стороны заходить без разрешения в спальню к мужчине. Но, видимо, съеденные накануне сосиски влияют на меня положительно. Смелость так и прет. Аккуратно сажусь на край кровати и в очередной раз принимаюсь изучать его лицо. Ничего примечательного, чтобы в такого влюбляться. Так и хочется взять бритву и немедля убрать эту ужасную бороду. Только я подумала об этом, как Миша перевернулся со спины на бок. А затем неожиданно открыл глаза. Смесь удивления и… интереса?

– Матерь Божья, – хрипло прошептал он.

– Всего лишь, просто Мария. Намасте, – складываю ладони в типичном жесте.

– Что ты тут делаешь?

– Сижу на твоей кровати. Жду пока ты проснешься, и мы пойдем бегать, – ну что, съел? Не только ты можешь отвечать в таком стиле. Нехотя переводит взгляд на часы.

– Пятнадцать минут шестого.

– Кто рано встает, тому бог подает.

– Кто рано встает, тот всех достает, – бурчит себе под нос, усаживаясь на кровати. – А как же твоя сопля? В смысле сопли.

– Я быстро выздоровела, благодаря раскрытию чакр. Не капает же? – беру его руку в свою и подношу к своему носу.

– Кажется, она мокрая, – убирает свою ладонь.

– Ну разве что от твоих слюней. Судя по отрытому во время сна рту и западающему языку, ты очень часто практикуешь кхечари мудру.

– Знаешь что, Машенька, иди-ка ты практикуй свои мудры, срары и кхерачи и не тревожь меня в столь ранний час.

– Кхечари. И срара только одна, которая сахасрара. Кажется, я тебе уже об этом говорила. Если ты вдруг боишься совместного бега, так и скажи, я пойму.

– Боюсь?

– Ну, тебе виднее. Я жду тебя десять минут, а если ты не выйдешь, побегу одна, – грациозно встаю с кровати, еще больше выпрямляя осанку. – Приятного пробуждения.