– Пойдем, я помогу тебе переодеться, осмотрю раны, поешь, – заботливо приобнял меня за плечи лекарь, осматривая внимательным взглядом с ног до головы, морщась от вида порванных и испачканных слизью вещей, но я видела, что ему не противно, он просто беспокоится.
С радостью пойдя за ним, постоянно кидала взгляды назад, пытаясь найти Тира и его друзей, как будто чувствуя себя привязанной за невидимую веревку. Вроде и с Вортом рядом, а мысленно, всей душой и сердцем, рядом с несносным магом. Сама себе противна была, но ничего не могла поделать. Казалось, что между нами многое изменилось, и я хотела понять, что именно.
В палатке мы с Вортом расположились на низком топчане, он достал коробку с кучей темных склянок с привязанными к ним длинными бумажками, на которых были написаны названия. Я с интересом смотрела на эти чудодейственные настойки и порошки, уже познав на себе эффект средства для отращивания волос. Голова моя больше не была лысой, длинные локоны выросли сами по себе, по волшебству. Я трогала их и задумчиво перебирала пряди, поражаясь, как неэффективно используется магия. По мере того как Ворт помогал мне привести мой внешний вид и здоровье в порядок, рассказывала ему про наши злоключения с Тиром. Лекарь реагировал очень бурно и клял себя за бездействие.
– Ты же всё равно пошел за нами, спас нас, – успокаивала я его, уже хлебая странное сероватое варево, которым он меня угостил. Каша с растворенными в ней полосками сушеного мяса. Невкусно, но сытно. Аппетита после нахождения в черве не было, но и заботливого лекаря обижать не стоит.
Он с пристрастием наблюдал, чтобы я вдоволь наелась. А я, переодетая в сухое и чистое, умытая и сытая, улыбалась ему в ответ.
– Я не должен был спать, надо было сразу догадаться, что ты пойдешь в обитель магов.
– Как ты мог это сделать? Ты же не читаешь мысли, – удивилась я.
– Зато понимаю свою ответственность. Это я тебе внушил идею о том, что нужно разоблачить темных магов, – он понизил голос и опустив взор на свои крепко сжатые кулаки.
– Ты не виноват, – поспешила я успокоить его, – кому, как не мне, их разоблачать? Ворт, я хочу тебе признаться, – вдруг сказала я, ощущая острую потребность поделиться с другом самым важным.
– Признаться? – он непонимающе хлопал глазами, а я подсела поближе, опустилась на колени и взяла его за руки. Кажется, я никого раньше не держала за руки так часто, но в том-то и дело, что в этом жесте не было ничего плотского, чувственного, просто жест доверия, поддержки, благодарности, но по тому, как горячо посмотрел на меня лекарь, я поняла, что он неправильно истолковал мой порыв.
– И я хочу! Давно! – воскликнул он пылко и потянулся ко мне с поцелуем. Мягкие, полные губы коснулись моих – и я оторопела. Замерла. Не поняла, что случилось. Не успела среагировать.
Даже глаза не закрыла, как романтичная барышня. А только позволила лекарю двинуться дальше. О чем тут же пожалела, потому что он воспринял мое бездействие неправильно и двинулся дальше, обслюнявив меня языком.
Наверное, последнее, о чем тебе надо думать, когда тебя целует парень, так это о слизи жуткого, противного, смертоносного червя, о встрече с которым ты мечтаешь забыть, но именно об этом я и подумала, содрогнулась и хотела уже было оттолкнуть лекаря, как боковым зрением увидела – край палатки отодвинулся и внутрь вошел Тир, оторопело глядя на нас.
