Я заболела. Как потом рассказала сестра, я потеряла сознание, начались судороги. Хорошо, что дома. Хорошо, что рядом были Настя с Никитой. Они вызвали скорую, оказалось, что у меня температура выше сорока. Врач со скорой сделал жаропонижающий укол и уехал.

Потом явился Виктор. Сквозь гудение в ушах я слышала голоса сестры и мужа. Настя настойчиво просила Виктора о чём-то, тот в ответ возмущался. Я разобрала лишь несколько фраз. Я ей не нужен. У меня своих дел полно. У детей есть тётя. Я не хотела думать, о чём он говорит. Терялась в полубреду.

Несколько дней после я лежала в лихорадке и не могла подняться с кровати. Меня било в ознобе. Тело ломило. В глазах стоял туман. Жутко тошнило даже от воды. Я не могла ничего есть. Иногда выныривала и видела Настю, которая протирала мне лоб, заставляла что-то пить из чайной ложки. Слышала встревоженные голоса детей. Проваливалась опять.

А потом у меня, по всей видимости, начались галлюцинации. Мне послышалось, что на улице играет красивая мелодия. Не запись, а будто под окнами её исполняли настоящие музыканты. Потом зазвучала композиция, под которую мы танцевали медленный танец с Димой в тот волшебный вечер. Пел красивый женский голос, это было так нежно, так проникновенно, что я не могла сдержать слёз. Мне так хотелось, чтобы это не прекращалось. Я была готова слушать эту песню бесконечно. Но наступила тишина.

Из темноты в комнате появился силуэт человека. Он опустился с краю на мою постель. Я сфокусировала взгляд и с удивлением узнала Диму. Он взял меня за руку. Поглаживая, перебирая пальцы, прошептал: - Не представляешь, как я скучал по тебе.

Мне стало очень спокойно. Я улыбнулась ему пересохшими губами: - Хорошо, что ты пришёл... Я ждала. А ты настоящий или снишься? - потянулась к нему, - согреешь меня? Холодно...

Дима приподнял меня, как пушинку и усадил на колени. Прижал к себе одной рукой, другой накрывая сверху одеялом. И замер, зарываясь лицом в волосы. Я блаженно уткнулась носом в его плечо. От его футболки пахло дождём и салоном автомобиля. И тем особенным запахом, от которого меня вмиг уносило раньше. Я ощутила пронзительную нежность и счастливое расслабление.

Дима поглаживал меня по волосам, по спине. Стук его сердца отдавался у меня в районе горла. Его руки бродили по моему телу, он то гладил меня, то останавливался на несколько секунд. И продолжал что-то шептать низким глубоким голосом, что-то очень нежное, про бесконечность, про вдвоём, про счастье, про любовь, про то, что мне не будет больно, и я не буду плакать. Вопреки его словам, слёзы опять сами потекли из моих глаз. Я не стеснялась их, не пыталась остановить. Мне было хорошо, очень хорошо в те минуты. И ни о чём не хотелось думать, ничего не хотелось говорить. Я закрыла глаза и замерла, боясь пошевелиться, чтобы не нарушить эту близость, этот покой.

Не знаю, сколько прошло времени, в комнате стало светлее. Дима дотронулся губами до моего лба и покачал головой. Я уткнулась носом в его шею и с наслаждением прошептала: - Ты так вкусно пахнешь. Я не могу надышаться тобой.

Отыскала его кисть, сплела в замок наши пальцы. Приподняла лицо и встретилась с его взглядом. Глубоким и любящим. Мой синий водоворот, принимай, я снова твоя. По спине некстати забегали мурашки. Они разрушали состояние блаженной истомы, я невольно возмутилась: - Когда ты так смотришь на меня, я думаю о неприличном.

Он тихо засмеялся: - В таком состоянии... Ты же вся горишь.

- Неважно, - я хотела что-то ещё сказать, но мысль убежала, и я пробормотала, - только бы никто не разбудил сейчас.

Я почувствовала, что слабею и засыпаю. Из последних сил я попросила: - Не уходи. Если я умираю, то лучше рядом с тобой. Люблю тебя. И отключилась.