Схватив его за руку, я потянула его на себя, заставляя приземлиться обратно на своё место.

— Чего это вдруг решил сбежать? — поинтересовалась я.

— Надоели эти глупые суеверия! — недовольно буркнул он, кивая на пустые чашки, оставленные возле стола с песком, на котором красовался не рисунок, а какое-то жуткое абстракционистское чудище.

— А только что радовался им, — пожурила я его в ответ.

— Радовался, да перестал!

— Куда? — Я снова дернула на себя Стаса, пытавшегося от меня сбежать и в этот раз не рассчитала силы. Царёв влетел в меня и оказался очень-очень близко. Так близко, что я смогла рассмотреть маленькую россыпь веснушек у него на носу и щеках. Надо же, а раньше ведь не замечала!

Кажется, он тоже разглядел во мне что-то новое, потому что замер на несколько мгновений, а после сделал то, что выбило меня из колеи. Вот прямо совсем.

Стас потянулся ко мне, убрал за ухо выбившуюся из хвостика прядь волос, а затем поцеловал меня в нос. После улыбнулся так, что я отчего-то покраснела.

Покраснела и рванула со всей силы.

Мы поменялись местами, вот только, если Царёв дёргался, то он не устраивал апокалипсис. Я же была сделана из совершенно другого теста. Поэтому уже через секунду я споткнулась об стол и опрокинула его навзничь, после чего грохнулась коленками на пол.

Под громкий и заразительный смех чешуйчатого, который даже не подумал о том, что это может быть неприлично! И некрасиво! И вообще!

— Нет, ну что за гад, а?! — воскликнула я, всплескивая руками и теряя остатки равновесия.

Вскоре все уже оба лежали на полу, в песке, и тихо смеялись