Теперь, после слов Соньки я буду бояться даже лишний раз пошевелиться, чтобы ничего не случилось.

Сонька заметила мой жест с животом и сказала:

– Не переживай, сейчас и я буду за тобой присматривать, да и пока ты пьёшь травку – с тобой ничего не должно случиться. А дома за тобой Северина присмотрит, она, знаешь, какая сильная у меня! Всё будет хорошо! – Сонька обняла меня, и мы так сидели в ожидании Никиты.

Он пришёл к нам вместе с каким-то парнишкой, который вёз на тачке разные железяки. Оно было разное, плоское и длинное, какими-то кусочками и брусками...

Подъехав к телеге сзади, они вдвоём всё аккуратно загрузили, и парнишка уехал со своей телегой в сторону города.

А Никита эти железки стал заворачивать в то промасленное полотно, что мы с собой в поездку брали. Он обложил железо нашими покупками, а потом погрузил из мешка ещё какие-то неизвестные мне штуковины – я плохо разбиралась в том, что нужно кузнецу для его работы – видно, я плохая жена, совсем не интересуюсь работай мужа.

– Ну что, ты готова? – спросил у меня Никита.

Я махнула в ответ рукой, и мы с ним пошли на рынок.

У нас хватило денег ещё на один рулон войлока – я придумаю, куда его пустить, у нас на зиму нет не курток, ни штанов – пригодится, короче. Пришлось ещё докупить в дорогу калачей, а ещё – как мы и договаривались – докупили два мешка соли. Здесь я уже торговалась с продавцом, как бешеная: ведь чем дешевле возьму – тем больше заработаю на этом. Поэтому я включила все свои знания и всё своё обаяние, получив максимально возможную скидку на соль.

Никита хмыкнул и поднял брови, когда продавец сдался и согласился с моими доводами, а я довольно потёрла руки.

Продавец, спросив, где мы остановились, пообещал через малое время доставить туда оплаченную нами соль, а я попросила Никиту последний раз пробежаться к рядам с украшениями, чтобы купить для Лизки зеркальце.

Мы очень быстро дошли до торговли стеклом и зеркалами. Это была очень дорогая лавка, и покупателей здесь было мало. Здесь я видела пузатую стеклянную посуду, которая, видимо, делалась вручную и стоила сумасшедших денег. На прилавке, в специальных ящичках были сложены небольшие разноцветные стёклышки для витражных окон. А вот зеркала все были маленькие – большого, в пол, я здесь не увидела.

Были зеркальца и уже кем-то пользованные, какие-то поцарапанные, они стоили дешевле, и их – несколько штук – при мне продали девушкам. Но мне на подарок поцарапанное не хотелось брать, поэтому я купила абсолютно новое квадратное зеркальце в красивой деревянной рамке с ручкой. Разглядывая в нём себя, я увидела молодую красивую девушку, и это мне очень понравилось.

Никита купил ещё и одно небольшое стекло, как я поняла – для окна, и мы двинулись к выходу с рынка.

Тут какой-то лавочник громко окликнул Никиту – его, оказывается, здесь многие знали – он остановился и сказал, чтобы шла к телеге одна, тем более что нашу стоянку было уже отсюда видно.

Не успела я отойти и пары шагов, как меня кто-то схватил за руку чуть выше локтя, и я услышала над своим ухом:

– Ну что, попалась, голуба! От меня не убежишь! – я повернула голову, и ноги мои подкосились – на меня смотрел тот парень, которого я ударила ночью в пах.

Он, бросив сои вещи, смотрел на меня, гаденько улыбаясь при этом, но держал меня за руку крепко – не вырваться!

Я же с ужасом смотрела на него и не знала – что же мне делать!