Я хотела в тот же момент седлать на конюшне мою Малышку, но Имоджин вернула меня на землю. Как бы то ни было, мне нужна сменная одежда, горничная и прочие мелочи. Но в этом статс-дама пошла мне навстречу, она предложила место в своей карете для моей Клары и вещей, которые она мне привезет. Мне же предстояло добираться верхом.

– Одна ты никуда не поедешь! – безапелляционно заявила Дель.

– Слушай, ты – оплот разума! Где я сейчас возьму надежную охрану? Их забрал отец!

– Мы поедем с тобой, Алисия уже переодевается. Я готова, – Аделина указала на свою амазонку. – Клары нам хватит на всех, вещи она возьмет с собой.

– Я не уверена, что леди Имоджин обрадуется тройному багажу, – ворчала я, но в душе была рада.

– Уж потерпит, можешь мне поверить.

– Я не опоздала? – вихрь по имени Алисия ворвался в холл. – Я велела седлать срочно!

– Наши отцы нас убьют! – простонала я.

– Мой может не успеть, а вот твой постарается, если Эдуард не справится раньше! – подбодрила меня Алиска.

– В дорогу, леди! Нам бы добраться хотя бы в сумерках!

Когда уже практически в темноте три взмыленных лошади ворвались на замковое подворье, едва успев до закрытия ворот, мы готовы были рухнуть прямо на крыльце. Скакали весь путь налегке и во весь опор, наглотавшись пыли. Пару раз удалось хлебнуть воды, но придерживать коней мы не рисковали. Хорошо, что Алисия предупредила про мужское седло, в женском такая скачка могла кончиться катастрофой.

Голодные, усталые, задыхающиеся в корсетах, равномерно покрытые пылью, мы пытались внятно объяснить коменданту наше незапланированное появление, когда мой взгляд в густых сумерках выхватил появившуюся на ступенях парадного входа фигуру.

Он смотрел на меня, и я не могла подобрать название тому, что передавал его взгляд. Игнорируя коменданта, я спешилась и пошла к Эдуарду. Отвечать мне одной. Приблизившись, я практически рухнула на колени, реверанс мне был сейчас не по силам.

Его величество стоял молча, и я не решалась заговорить. Но вот к нему обратился комендант с вопросом, что делать с неучтенными леди, Эдуард словно очнулся, достал что-то из кошеля, висевшего на шее, и протянул мне на ладони.

Это были мой оберег и обломок арбалетного болта.