Мужчины удивленно посмотрели на меня, но мне было все равно. Если они еще хотели пообщаться, то пусть подождут. Почему-то напоминание о том, что мы с герцогом, по сути, чужие друг другу люди, и его не интересовала моя персона на протяжении шести лет, неприятно царапнуло по сердцу. А еще он меня ненавидит, так что нечего быть ему благодарной за то, что помог ночью. Тем более, я ничего не помню!

Выпроводив посетителей из комнаты, я быстро умылась и оделась. Милеания не появлялась, и я решила, что она сейчас с малышкой, а значит самое время отправиться в ее комнату и поговорить с лекарем.

Аделия была еще слаба, но жар немного спал. Лекарь оказался пожилым мужчиной, с седой бородой и такими же седыми, редкими волосами. Он похвалил меня, заявив, что мои действия были правильными, но все же выдал какие-то отвары и микстуры, раздал указания и покинул поместье. Я побыла еще немного с девочкой, а потом позавтракав в одиночестве (уж не знаю, где был в это время мой муженек), захватила листы с эскизами и отправилась в цех.

Мысли о работе не покидали меня, как, впрочем, и о герцоге, и о моей магии. Проезжая недалеко от озера, я почувствовала, как оно зовет меня, привлекает своей энергией, но решила оставить посещение этого места на вечер.

Возница остановил сани возле цеха, а я обратила внимание на двух запряженных лошадей из конюшни герцога, которые стояли неподалеку.

Зайдя в теплое и светлое помещение, я почувствовала гордость и радость, от того, что это все, мое «детище». Какое это непередаваемое удовольствие видеть, как отлаженно работает то, что ты создала сама, придумала, спланировала, организовала.

Не успела я поздороваться со всеми, как рядом со мной раздался голос герцога.

— Неплохо, очень неплохо для гончарной мастерской!