— И пила впервые?

— Да, — тихо ответила я.

—И ни с кем до меня не целовалась? — глядя мне прямо в глаза, заговорщическим тоном спросил он.

Меня пронзило ударом тока от тембра его голоса. Мурашки пробежали по коже, стоило представить то, что я совсем одна с ним глубокой ночью в этой комнате.

— Нет, — промямлила я тихо, глядя ему прямо в глаза.

Откуда во мне появилось столько смелости этой ночью?

Стоило убежать отсюда и спрятаться подальше от этого человека. Лицо Михаила вытянулось, и на секунду, мне показалось, что в его глазах промелькнул хищный блеск. Но он сразу же опустил глаза вниз, развеивая все мои сомнения на этот счет.

— Значит, — продолжил он. — Если бы не я — ты бы любому мужику в клубе отдалась?

— Нет… — я отрицательно помотала головой. У меня перехватило дыхание от его наглости и мои щеки неистово горели. — Зачем вы так говорите…

Почему он отчитывал меня, когда минуту назад говорил о своем безразличии? Всякий раз говоря с ним я ощущала себя ужасно распутной. Хотелось уйти отсюда прочь, но меня жутко расстроили его слова.

— А вы знали? — сдавленно продолжила я. Михаил изрядно удивился моей разговорчивости. — Знали, кто я такая?

Он безлико кивнул, продолжая свое чтение. Ему было известно все с самого начала, и его грубость была намеренной, а не случайной. Боже, я попала в огромную беду.

— Почему тогда вы не отказались? — надрывным тоном спросила я. — Если знали. Почему вы... — и я запнулась, глотая слова.

— Поцеловал тебя? — продолжил он за меня и изогнул бровь в изумлении. — Что ты хочешь от меня услышать?

Обняв себя за плечи, я сделала шаг назад, теряясь под напором его взгляда.

— Думаешь, я запал на тебя? — спросил он грубо. — Я тебя разочарую, дорогуша.

Терпеть не могла это слово, а из его уст она звучало еще более пакостно.

— Тебе в тот вечер никто бы не отказал, — с сарказмом протянул он. — Ты казалась легкодоступной, — пояснил он. — И, если бы я не знал, кто ты, — глядя мне в глаза добавил Михаил. — Одним поцелуем все не ограничилось бы, девочка. Тебе понятно?

Вздрогнув, я коснулась своих щек, горящим пламенем. Какой же он мерзавец. Слабо кивнув, я опустила голову.

— Впредь думай, когда предлагаешь себя кому-то, — сказал он с презрением.

— Я… — запротестовала я, качая головой. — Не предлагала… Я совсем не такая…

— Ты все сказала? — прервав мою речь, отрезал он. — Свободна.