Выхода не было. Меня забирали в “долговую яму”.
Элвуд Харди
Непонятным образом эта безответственная девчонка Бретчетт заняла все мои мысли.
Поначалу я думал, что вновь и вновь возвращаюсь мыслями в Перепутье-48 из-за расследования, которое я в тот момент проводил. А то, что я так много о ней думаю – так это из-за моей интуиции, которая подсказывала, что контрабандисты как-то связаны с этим местом.
Но расследование не двигалось, новых улик не обнаруживалось, а думать о девчонке я не переставал. Даже когда нам с Эльмой нужно было пройти через сеть порталов, я выбрал менее скоростной вариант, лишь бы найти повод заглянуть к Бретчетт.
Но когда я увидел сообщение об ограблении ее сейфа, внутри меня что-то ухнуло. Я со всех ног бросился на вызов только с одной мыслью: лишь бы Ириселла не пострадала.
Как она была беззащитна в тот момент. Так хотелось ее утешить. Немедленно найти злоумышленников, которые обчистили сейф, ведь ясно же, что эта девушка не способна на такой поступок.
Когда я прижал ее к себе, чтобы успокоить, провел рукой по ее шелковистым волосам, невольно коснулся нежной кожи, то совершенно забыл о цели своего визита.
Не знаю, каким образом она осталась одна и без денег (а именно такие путешественники обычно становятся новыми привратниками), но явно, что девочкой она была домашней. Скорее всего дочка каких-то мелких дворян, что получила достойное образование и готовилась к замужеству, а не к работе. Хотя, стоит признать, имеет аналитический склад ума, деловую хватку и неплохую интуицию. Она бы стала неплохим сыщиком. Ну или помощником следователя. Даже Эльме до нее далеко.
Я так увлекся поиском преступников, чтобы поскорее снять с Бретчетт обвинение, что совершенно не подумал о служебном расследовании и строгом отношении к растратчикам в Перепутье. А зря.
Когда утром я вернулся на Перепутье-48, чтобы допросить оставшихся там путешественников, то к своему ужасу обнаружил на месте приветливой Ириселлы хмурого пожилого старика со скрюченными артритом пальцами.
Я чуть не выронил коробочку с шоколадными эклерами, которые принес ей на завтрак, чтобы немного поднять настроение. Глупец! Я так мечтал о том, как мы возьмем по чашечке чая и уютно устроимся в креслах кафе с тарелочкой пирожных. Я задам необходимые вопросы, а затем ненавязчиво поинтересуюсь тем, как она попала сюда.
– А где Бретчетт? – хмуро поинтересовался я, заранее подозревая, каким будет ответ.
– Я за нее. А она теперь за меня, – осклабился старик.
И я этой ночью спокойно спал в своей постели, а утром глупо тратил время на покупку эклеров, в то время, как Ириселла уже попала в эту их долговую яму. Наверняка бедняжка страдает там в нечеловеческих условиях, из которых возвращаются только немощные старики вроде того, что сейчас занял ее место!
Я должен был носом землю рыть, немедленно допросить всех свидетелей, вычислить подозреваемых и уже провести задержания! Что ж, с этой секунды у меня я не успокоюсь, пока не найду виновных!
Среди тех, кто дожидался меня в Перепутье были двое: пожилой мужчина, который прибыл уже после обнаружения пропажи, и учительница, добирающаяся к новому месту работы.
Мужчина оказался крайне неприятным типом. Истерил, требовал компенсаций и обещал все возможные кары на мою голову, если я немедленно его не отпущу. Собственно, вопросов к нему было немного, но он между делом сообщил, что разыскивает сбежавшую от него молоденькую невесту. Надеюсь, девочка найдет способ спастись от замужества с этим мерзким типом.
Опрос учительницы также не дал ничего интересного, кроме как более детального описания внешности тех, кто прибыл накануне одновременно с ней.
Обыскивать свидетелей мне даже не пришлось. Благодаря детальному описанию предметов, которые предоставила Бретчетт, я смог внести их данные в поисковый артефакт. Он засветился зеленым, извещая о том, что в настоящий момент ни одного из искомых предметов на территории перепутья не было.
После всех формальностей оба посетителя были отпущены и покинули заведение самым первым открывшимся порталом.
У меня же оставалось две задачи: найти остальных подозреваемых и придумать, как вытащить Бретчетт из долговой ямы. По непонятной для себя причине я чувствовал ответственность за судьбу девчонки и не собирался оставлять ее в том ужасном месте.
