И всё же я провалилась в забытье, а очнулась, когда лежала на низком топчане в какой-то каморке. Ворт протирал мне лицо, выделывал пассы руками, а рядом ходил нервный Тир. Заложив руки за спину, он курсировал туда-сюда, как вагон метро в час пик.

– Ты очнулась, – констатировал он обвиняющим тоном.

– Она останется здесь на ночь, слишком истощена, – Ворт шустро поднялся и заслонил меня собой. Тир выглянул из-за его плеча.

– С ней всё в порядке. Чего она тут забыла? И вообще, ты с какого перепугу тут командуешь?

– Закрылся пустышкой, Тир, да? – злобно сжал кулаки лекарь. – Посмотри, во что ты ее превратил!

– Отойди, – процедил тот, а я призвала их обернуться ко мне. Кривя губы, попыталась улыбнуться Ворту, благодаря за исцеление и избавление от боли, а когда увидела взгляд Тира, улыбка слетела с лица.

– Мне плохо. Я никуда не пойду, – сказала твердо.

– Зачем ты притворяешься? Чего хочешь добиться? – нападал Тир, а Ворт продолжал стоять на страже моего здоровья.

– Почему ты обвиняешь ее во лжи? Ожоги и ранения очень сильные. Она останется тут и не пойдет в поход. Тир, перестань быть таким слабаком и защищаться девушкой!

– Ах, слабаком?! Ты как со мной разговариваешь? Да кто ты такой? – загнусавил Тир, как пацанчик с района, и набычился, сталкиваясь с Вортом лбами.

Не испытывай я боли, усмехнулась бы тому, как эти бойцовские петухи из-за меня ругаются. Защита Ворта была мне очень приятна, но гораздо больше эмоций вызывало равнодушие к моей боли Тира. Меня оно задевало, ведь я хотела я иного отношения, чтобы он испытывал ко мне… романтические чувства… И с этим надо было что-то делать. Ведь влюбляться в Тира самая страшная глупость, которую я только могла совершить. И почему мы, девчонки, всегда западаем на плохих мальчиков?