Самолёт покидает священные земли. Я в этот раз сижу у окна. Смотрю сверху вниз на то, как удаляются огни Тель-Авива. Чего мне стоило только уехать! Снежана устроила сцену. Рыдала, просила остаться.

- Лапуль, не могу. Это всё ради нас! Иначе меня уволят, - пытался её успокоить.

- Ты бросаешь меня? Ты уже не вернёшься? – вцепилась она в мой рукав.

Я притянул её к себе, уткнулся в макушку:

- Ты вернёшься сама, через пару недель.

- Сама? – она отстранилась, глаза выражали испуг, - Но я… не смогу! Я без тебя не смогу!

Я понял, что выбора нет. Меня отпустили на пару недель, но вызвали раньше. Начальству плевать, что в жизни бывают проблемы и поважнее рабочих задач. Ему нужны деньги!

На нашем предприятии царит строгая иерархия. Я нахожусь не на самом верху. Надо мной есть другие начальники. И один из них, звоня мне по скайпу, сказал недвусмысленно:

- Может, ты Диму посадишь вместо себя? Он всё равно постоянно тебя замещает.

Я сцепил кулаки под столом. Экран ноутбука моргнул, связь зависла. И физиономия босса осталась перекошенной. Я хмыкнул, забыв, что видеокамера может снимать.

- Илья, ты чему усмехаешься? – прокричал голос главного.

Я откашлялся, вернул озадаченный вид.

- Я вернусь, как только…

- Ты вернёшься следующим рейсом! – отрезал он.

Возражения были отвергнуты. Как в зале суда, я ощутил себя заключённым. Которому дали возможность сбежать, но он пренебрег ею.

- Хорошо, - отозвался вполголоса.

Мы обсудили условия. Сверхурочные будут оплачены! И на том спасибо. Но теперь предстояло решить со Снежаной…

Медсёстры в больнице были чудесные. Хотя ни одна из них не говорила на русском. А других языков моя Снежа не знает! Так что пришлось нанимать ей «помощника». Врач согласился за ней присмотреть. Пожилой, он вошёл в положение.

Я оставил ей карточку и немного налички.

- Божечки, - шептала она, перебирая в руках разноцветную пачку израильских шекелей, - И что мне делать с этим?

- Сложи в кошелёк. И прошу тебя, будь осторожна! С врачами я всё порешал, в город сама не ходи. Такси отвезёт в аэропорт, дальше…

- Я не полечу сама! – принялась она возражать. Небрежно отложила в сторону банкноты.

Я вздохнул и взял сумочку Снежи. Достал её розовый кошелёк, и принялся складывать деньги.

- Слышишь, Илья! – сказала она, задыхаясь, - Хочешь бросить меня, так и скажи!

Я прервался:

- Я никогда не брошу тебя, - заверил её, - А вот ты меня бросишь, если меня уволят с работы.

Она изменилась в лице:

- Нет! Ты что! Я никогда…, - и расплакалась, - Я просто не выдержу здесь одна.

Поймав её руки, я сжал их:

- Это я буду там один, а вы здесь с Никиткой.

- А Джек? – возмутилась Снежана.

Мы оставили псину специально обученным людям. Слава Богу, есть такая услуга. И я собирался оставить всё так до приезда Снежаны.

- А что Джек? – изобразил непонимание.

Снежа нахмурилась:

- Ты же не оставишь его у посторонних людей?

- Э… нет, - я убедительно затряс головой.

«Хоть какая-то польза», - подумал я в этот момент, наблюдая, как Снежа воспрянула. Стала меня инструктировать: сколько раз гулять с Джеком, чем кормить и как вычёсывать колтуны.

- Я даю ему витамины, и корм. Сухой не бери! У него от сухого запор.

Я кивал. Понимая, что Джека придётся забрать. Ведь Снежана непременно потребует его показать. Чтобы послать поцелуй по видеосвязи. Она даже мне ежедневно звонила, в соседнее здание. Будто я был на другом краю света! И рассказывала о том, что случилось минуту назад.

- Ну вот, видишь, хоть какая-то польза от меня, - я улыбнулся.

- От тебя столько пользы! – заверила Снежа и показала мне фото таблеток, которые нужно давать её псу.

Теперь я лечу в направлении дома. Хотя, где теперь дом? Сосед у меня – какой-то прыщавый подросток и женщина в теле. Которую стыдно просить подниматься. И потому я терплю!

Вижу, как стюардесса толкает тележку по проходу. И понимаю, что до туалета мне не добраться как минимум ещё полчаса. Свыкаюсь, вздыхаю и смотрю в маленький экранчик перед собой. Там идёт проморолик про Иерусалим. Вот бы где побывать! Возможно, ещё и удастся.

- I'm sorry, do you prefer chicken or fish, (Извините, что вы предпочитаете, курицу, или рыбу?), - слышу над ухом.

Чуть подумав, бросаю:

- Chicken, please, (Курицу, пожалуйста).

Стюардесса снимает с тележки один из подносов. На нём мой обед.

Я киваю:

- Thank you, (Спасибо), - и с трудом принимаю из рук стюардессы поднос.

Женщина с краю взяла себе рыбу. Обычно мы с Настей клевали еду друг у друга. Как давно мы летали куда-то вдвоём?

«В Таиланд», - вспоминаю слова. И то, как порезал её загранпаспорт. Наверняка, она сделала новый. А вот есть ли, с кем ехать в Таиланд?

Больше полугода прошло, а мне до сих пор трудно думать об этом. О том, что она может с кем-то другим… Почему? Мне должно быть без разницы, разве не так?

Мать сказала, что якобы Настя ни с кем не встречается. Неужто, тот хрен отвалил? Ведь бесит даже не то, что она будет трахаться с ним. А то, что он счёл, будто он ей подходит! Выводит меня из себя.

Пообедав, дождавшись, пока стюардесса проедется с мусоркой вдоль рядов. Я наконец поднимаюсь. Женщина шумно кряхтит, ей приходится встать! У туалета скопилась нехилая очередь. Но я подожду. Стою, сунув руки в карманы. Смотрю на людей.

Сбоку – влюблённая парочка. Жмутся друг к другу, пальцы сплели. С другой стороны – мать с ребёнком. Он спит у неё на руках. И я вспоминаю ещё одно дело. Оно ждёт у меня в рюкзаке.

Хотел отложить, закалять силу воли! Но теперь не получится. Будет свербеть! До прилёта не успокоюсь, залезу в рюкзак и узнаю, что там.

Потому я решаю не ждать. И, посетив самолётный санузел, достаю из багажного ящика ручную кладь. Просто бумага. Которую я не решаюсь прочесть. Да и не вся целиком, а всего одна строчка. От которой зависит так много!