— Куда подбросишь?

— На работу. Во сколько у тебя начинается смена?

— Прости, но это не смешно, — предпринимаю ещё одну попытку протиснуться к лестнице, как вдруг ощущаю на своей талии его ладонь.

— Ты видишь, что я смеюсь?

Снова смотрю на него: нет, он не смеётся и даже не улыбается. Если только самую малость, одними лишь уголками губ.

— Зачем? — мой единственный вопрос. Единственный и логичный.

— А если я отвечу, что просто потому, что нам по пути, тебя это устроит?

Скрещиваю на груди руки и снова делаю шаг назад.

— Нет, ты всё-таки надо мной издеваешься. Хочешь знать правду? Хорошо, будет тебе правда. Моя подруга, — тычу указательным пальцем вниз, — ты видел её только что – Светка – достала два пригласительных на открытие ресторана твоего отца. Ну, как достала – обменяла на свидание с нашим администратором. Она пошла туда, чтобы подцепить богатенького мажора, а я – исключительно, чтобы вкусно поесть.

Марк тянет сигарету к губам, но, услышав моё наверняка неожиданное признание, снова опускает руку.

— Поесть? Ты это серьёзно?

— Вполне! Но ты не думай – мы тут не голодаем. Шелест... Лев Аркадьич нам хорошо платит.

Боже, ну вот что я несу? Зачем ему всё это знать? Но я уже так завралась, что чувствую физическую необходимость облегчить душу, распрощаться с ним и потом постараться забыть всё словно сон.

— Вот эта бирка, — протягиваю смятый от волнения листок, — от платья, которое я взяла напрокат из магазина одногруппницы, потому что своего приличного у меня нет. Я должна была вернуть его сегодня, но...

— ...но я сломал молнию. Извини, но она заедала, — закончил он за меня, снова заставив вспомнить всё, что между нами было.

Хотя кого я обманываю – я об этом и на секунду не забывала, особенно, когда он стоит вот так близко, в этом своём тонком чёрном свитере, и я знаю, что под ним. Знаю, какова на ощупь его кожа...

Нет, это невыносимо!

— Извини, но мне правда пора. Можно я пройду?

Он берёт из моих рук бирку и засовывает себе в карман. Понятия не имею, зачем, но пусть делает, что хочет, только бы уже поскорее ушёл.

Нет ничего хуже, чем стоять и краснеть перед парнем, который не твой и никогда твоим быть не может. Особенно после всего, что между нами было.

— Так через сколько у тебя начинается смена? — неохотно сторонится.

— Через три часа. Не волнуйся, я не опоздаю. Я хорошо выполняю свои рабочие обязанности. За год ни одного нарекания, — протискиваюсь наконец мимо него, и мне стоит огромных усилий спускаться неторопливо, с достоинством.

Хотя о каком достоинстве может идти речь, когда я отдалась ему даже не на первом свидании – спустя два часа после знакомства! Узнай об этом моя набожная мама...

— Блин, Кострова, напугала, — отскакивает Светка, когда я широко открываю дверь и проскальзываю в нашу тесную прихожую. Игнорируя её нескончаемые вопросы, льну к глазку и наблюдаю, как Марк неспешно спускается по ступенькам, удерживая между пальцами до сих пор незажженную сигарету.

— Ну и чего там? О чём разговаривали? Не томи!

— А ты как будто не слышала, — отлипаю от двери и устало скидываю балетки.

— Я, между прочим, не ради любопытства подслушивала, просто чтобы если что – прийти тебе на выручку!

— И что бы ты сделала? Покашляла в нужный момент, как в "Девчатах"? — спрашиваю, шагая тем временем к кухонному окну. Не убирая занавеску, незаметно выглядываю на улицу: в эту самую минуту Марк выходит из подъезда и направляется прямиком к припаркованному у тротуара чёрному джипу.

— Да ты не расстраивайся, Злат, просто знай, что все мужики уроды, — нашёптывает справа Светка, глазея вместе со мной. — По-любому нёс какую-то ересь и петушился, да?

— Нет. Подвезти до работы предложил, — говорю, не отрывая глаз от парня у джипа.

— Подвезти? Ты серьёзно? — Светка дёргает меня за руку, заставляя переключить внимание на себя. — И зачем это?

— Не знаю. Сказал, что нам с ним по пути, — говорю и ощущаю, как губы сами растягиваются в улыбке.

На улице раздаётся грозный рык двигателя – сверкающий автомобиль уехал, оставляя после себя след шин на пыльном асфальте и тревожно-томительное чувство на душе.

По пути...

— А ты чего? — не унимается Светка.

— Что – я?..

— Ответила ты ему что на его предложение подвезти?

— А я, как видишь, отказалась, — отхожу от окна и плетусь в свою комнату.

— А вот это ты правильно сделала, — семенит следом. — Ясно же, что не по доброте душевной он это предложил.

— А для чего, по-твоему?

— Ну ты как ребёнок, честное слово. Чтобы снова затащить тебя в постель, зачем же ещё! — она говорит это так уверенно, что её уверенность мигом передаётся и мне.

Ну, конечно, почему я сразу об этом не подумала? Всё гораздо прозаичнее.

— Я бы на твоём месте больше даже слова ему при встрече не сказала!

— Свет, ну при какой встрече? О чём ты? Он уехал, всё, больше мы не увидимся, — тяну вниз молнию джинсов. — К тому же я ему всё рассказала, после этого он точно не захочет меня больше видеть.

— Что именно рассказала? — щурится.

— Всё! — опускаюсь на край кровати и стаскиваю тесные штанины. — Про пригласительные, про платье – да вообще всё. Не хочу я врать. Не хочу и не умею.

— Твоё набожное воспитание тебя когда-нибудь доконает, — резюмирует Немоляева и кивает в сторону кухни: — Пошли, я там картошку с котлетами в микроволновке разогрела, поедим перед сменой.

— Я не хочу, спасибо. Я пока конспект полистаю, — накидываю широкую домашнюю футболку и достаю из сумки толстую тетрадь.

Я честно намеревалась пробежаться ещё раз по теме, но стоило Светке выйти и закрыть за собой дверь, как я сразу же приуныла.

И вот зачем он вообще приезжал! Да, он не сказал мне совсем ничего плохого, но одно то, что я снова его увидела, уже испортило настроение. Вернее, сначала подняло, а потом...