И тогда я спокойно выдохнул, привставая в кресле. Заметил, что меня кто-то накрыл пледом и снова развернулся в сторону жены. Настя не сразу заметила то, что я бодрствовал, и посмотрев на меня, девушка вздрогнула от волнения.

— Это не я, — возмутилась Настя, заметив ехидную ухмылку на моем лице. — Это стюардесса тебя накрыла.

Домой мы вернулись поздно. Как я и предполагал, Альберт-младший хорошо перенес перелет, но в самой Москве, у ребенка неожиданно началась истерика. Настя качала малыша весь путь до дома от Шереметьево, и мне было ужасно больно от того, что я ничего не мог поделать с плачем ребенка. Сыночек успокоился почти у ворот нашего дома, и Настя, к тому времени, уже совсем была измучена. Ей был необходим отдых.

Открыв дверцу автомобиля с ее стороны, помог Насте выйти. Опустив ладонь ей на плечо, посмотрел в глаза уставшей жены, в которых застыла влага.

— Крепко обними сыночка, — прошептал я, когда Настя, обессиленная, протянула мне ребенка, залезая вглубь машины за переноской.

Настя послушалась сразу же, забирая из моих рук малыша и в ту же секунду я подхватил ее на руки вместе ребенком. Я собирался принести свою драгоценность домой на руках.

— Тебе не будет тяжело? — округлив глаза, протянула она устало. У Насти не было больше сил спорить со мной. Тихо рассмеялся, чтобы не напугать младенца. — Я не могу держать тебя за шею.

— Просто, держи моего сына, — прижав девушку к себе, ответил я.