Мое сердце перестает биться и словно покрывается коркой льда, при виде, как жених скользит кончиком носа по виску Карины, целует в скулу.

У меня темнеет в глазах, в голове вместо музыки звучит оглушающий гул, будто сейчас Артур собственноручно надел на меня железную бочку и немилосердно бьет по ней молотком.

Кажется, именно этого и добивалась Карина. Мне в жизни не встречалось человека, которого я бы настолько ненавидела, как ее.

И, честное слово, мне хочется поддаться на подковёрные игры девушки, устроить скандал, только если я это сделаю, больше унижусь сама, чем кто-либо из парочки на красном диване.

Кое-как перебарываю гнев и отчаяние. Разворачиваюсь, незаметно выхожу из клуба. Отойдя за угол здания, трясущейся рукой достаю из сумочки телефон и набираю сообщение Артуру.

«Спокойной ночи, любимый. Я ложусь спать, а ты?»

Толгатов не заставляет себя долго ждать.

«И я. Жутко устал, милая. Завтра обязательно встретимся»

Подлец…

Бесцельно плетусь вдоль улицы, мне так плохо, что слез совсем не остается. Я не могу плакать, дышать, жить. Чувствую себя трупом. Вся привычная реальность, планы на будущее, семью рухнули в одночасье.

С неба накрапывает дождь. Холодные капли падают мне на лицо, волосы. Будто все ополчились этой ночью против меня, и даже погода.

Домой возвращаться совершенно не хочется. Алка наверняка станет допытывать, держа наготове солонку, чтобы потом посыпать мои больные раны. Лучше подожду, пока подруга уснет.

Поежившись, замечаю вывеску какого-то бара. Прячась от дождя, захожу внутрь.

Заведение оказывается небольшим и весьма простеньким. Стены здесь из неотделанного красного кирпича, массивная деревянная мебель, обычные черные плафоны на потолке. В зале почти пусто, из колонок звучит тихая мелодия.

Сажусь на стул возле стойки.

Молодой бармен, что за секунду до этого протирал салфеткой бокал, оглядывается на меня.

— С вами все в порядке?

На моем лице все написано.

— Нет, — бормочу я. — Налейте зеленого чая, меня страшно знобит.

Тот, кивнув, быстро организовывает напиток.

Стараюсь отогреть руки об горячую кружку, но желанного тепла не получаю я, вообще, перестала что-либо ощущать.

Входная дверь снова хлопает, но мне на это совершенно наплевать.

— Эй, приятель! — грохочет незнакомый мужской голос. — Продай бутылку воды.

Краем глаза замечаю подошедшую темную фигуру. Человек нетерпеливо кладет руку на стойку и слегка ударяет кулаком, поторапливая бармена.

Я не поворачиваюсь в сторону гостя, вижу лишь белоснежную манжету рубашки из-под черного пиджака и часы бессовестно дорогого бренда, похожие есть у Артура. Толгатов научил меня разбираться в некоторых вещах.

И почему-то этот атрибут вызывает во мне исключительное отторжение, а может, на фоне предательства я стала испытывать необоснованную неприязнь к его обладателю?

— Твой яд все еще течет по моим венам. Я по-прежнему тебя люблю, — шепчу, услышав ноты сладковато-терпкого парфюма.

Мне захотелось отодвинуться, будто этот ни в чем неповинный человек ароматом стал нарушать мое личное пространство.

— Это вы мне? — переспрашивает он.