– Давно он тут? – почти шёпотом спрашивает она, делая глоток из бутылки.

– Минут сорок, не меньше!

– Черт, черт... Мне точно влетит. - лицо девушки искривляется в странной гримасе. – Что-то спрашивал про меня? – вид у нее был довольно жалкий.

– Я сказала, что ты ушла за документами.

Мила несколько секунд молча смотрела на меня и хлопала своими наращенными ресницами, а затем, подпрыгнув на месте, громко завизжала, поставив бутылку на стол, подбежала ко мне с крепкими объятиями. Я и подумать не могла, что в такой хрупкой девушке окажется столько силы, она вцепилась в мою шею, и я никак не могла вырваться из ее крепких объятий, хотя и прилагала почти все свои силы.

– Спасибо, спасибо, – верещала девушка прямо мне в ухо.

Всеми силами пытаюсь увернуться от ее поцелуев, но Милу это нисколько не смущает, и все-таки она целует меня в щеку. Она только крепче сжимает мою шею, приговаривая:

– Спасибо что прикрыла меня перед Илюшей! – Она гладила мои волосы. – Оказывается, ты такая хорошая! – С этими словами она наконец выпускает меня из своих цепких рук.

Мила смахнула невидимые слезу с глаз и приземлилась на край стола, она пивнула из бутылки и резко потянулась ко мне вновь. В испуге я замахала руками, задев при этом бутылку с напитком в руке девушки, и ее содержимое вылилось мне на грудь.

С первым же вздохом надежда, что это просто вода, исчезает, жидкость имеет слегка сладковатый вишневый аромат. Мне даже страшно опустить глаза и посмотреть на свою блузку.

«Черт! За что мне все это!»

В кабинете царит гробовая тишина, но вскоре ее нарушает пронзительный крик, но не мой, а Милочки. Крик перешел на такие волны что мне захотелось закрыть уши. Что я и делаю. Но самое смешное в этом то, что несмотря на свой крик, секретарша не убирает руку с бутылкой от меня, а продолжает медленно поливать меня. Глядя на Милу, я понимаю, что она делает это не со зла, просто это природная аномалия – отсутствие быстрого реагирования, ее мозг просто занят тем, что подает сигнал о происшествии и не может одновременно решать проблему. Мне даже стало жаль девушку.

«Бедняжка, как же тебе трудно живётся!»