Они уснули быстро, я осилила едва ли половину сказки. Похоже, голос мой звучал настолько бесчувственно и монотонно, что ребята предпочли уснуть, а не задавать вопросы. Отложив книгу, я подоткнула их одеяла и вышла.

Перед Кречетовым стояла ополовиненная бутылка. В воздухе витал запах спиртного. Когда я вошла, он взял ее в руки и поднес к губам, но, заметив меня, отсалютовал.

– Вот и ты... – Хрипло сказал он.

Кречетов прекрасно видел мой страх, как бы я ни пыталась скрыть его за стиснутыми зубами и вздернутым подбородком. Прошло несколько долгих томительных минут прежде, чем он начал снова говорить. Услышанное вновь заставило меня осознать, что я целиком и полностью нахожусь в его власти, и только что-то необъяснимое удерживает Михо Кречета от последнего шага... Его интерес ко мне осязаем, и он даже не пытается его скрыть.

– Думаешь, я не понимаю, почему ты такая, – произнес он с усмешкой. – Понимаю... Я все про тебя понимаю... Маргарита Анатольевна Дымова... Сам без отца рос. В детском доме, правда, не довелось побывать.

Мой взгляд лихорадочно пробежался по комнате и вернулся к нему. О чем это он?! Неужели... Я сглотнула сухой ком и, не удержавшись, обернулась на скрипнувшую дверь, успев заметить Дмитрия.

– Жить тебе негде, даже самой завалящей родни и той нет, – продолжил Кречетов. – Но гордости на пятерых хватит, да? Это... похвально, Рита. Я такого у баб ни разу не встречал.

Не знаю, насколько красноречиво выглядело мое молчание, но по его ухмылке стало ясно, что он сам думает на этот счет.

– А ведь я все твои проблемы могу одним махом решить, и мне это практически ничего не будет стоить, – вздохнул он.

– Всему есть цена, – ответила я.

– Да... – Кречетов снова усмехнулся, но не победоносно, как я ожидала, а будто сомневаясь в своих же словах. – Чего ты желаешь, Рита? – Он подался чуть вперед и выгнул бровь: – Дай угадаю. Хочешь, чтобы сестра с тобой жила? Так я тебе обещаю, что...

Я не удержалась, дернулась и, сжимая кулаки, прошипела прямо ему в лицо:

– Обещал уже один! Не верю! Никому из вас не верю! И не смейте даже говорить о моей сестре!

– На все пойдешь ради нее, да? – Серьезно переспросил Кречетов.

Из моих глаз предательски брызнули слезы, но я быстро вытерла их, ненавидя себя за эту слабость.

– Вы можете сделать со мной все что угодно, но я никогда... никогда...

От перенапряжения у меня закружилась голова. Я поискала рукой за что бы ухватиться, но поймала лишь воздух.

Кречетов даже не поднялся. Он отпил из горлышка и негромко напомнил:

– Завтра в шесть, Рита. А сейчас иди, выспись хорошенько.

Я кинулась прочь и наткнулась на стоявшего за дверью Дмитрия. Когда он скрылся в кабинете, я прижалась спиной к стене, не в силах сделать еще хотя бы шаг.

– Ты не передумал, Михо? – раздался за дверью его голос.

– Нет.

– Она же... – Дмитрий стал говорить тише, я не смогла разобрать слов.

– Я все решил. – Голос Кречетова звучал отчетливо, и от его тона у меня мурашки побежали по рукам.

– Смотри, если что-то пойдет не так...

Я не стала ждать окончания их разговора. Мне и так было ясно, что Кречетов что-то задумал на мой счет. Стало трудно дышать, я еле доползла до своей комнаты.

Он знал о моей сестре и теперь мог заставить меня делать все, что захочет. Если бы была моя воля, то попросила бы Илью забрать Танюшку, но ему ее не отдадут, а вот у Кречетов вполне способен выкрасть ее или даже купить! Я слышала о подобных историях. Правда, они касались маленьких детей, а Танюшка уже подросток, но разве это может остановить того, кто имеет столько денег и власти?

Получается, у меня не осталось выбора. Мне придется играть по его правилам. Что ж, это следовало понять еще тогда, когда я только пришла сюда. Пока я думала, как спасти мальчиков, моя сестра оказалась заложником этой поганой во всех смыслах ситуации.

Мне придется переступить через себя. Но как же больно принимать это решение, когда в сердце только затеплился огонек надежды...

Глава 50

Рита

Платье было красивое – черное, с фигурным вырезом, длинными рукавами и длиной до середины колена. Строгое и в то же время, соблазнительное... К нему прилагались черные кожаные лодочки на шпильке, шелковое нижнее белье и черные прозрачные чулки с кружевным верхом. Я разглядывала разложенную на кровати одежду и не могла заставить себя надеть ее. Это была демонстрация богатства и возможностей, которыми обладал Кречетов, а еще – унижения, к которому, по его мнению, я должна была привыкнуть.

И все же поступить по-другому я не могла.

За окном раздались детские крики. Полчаса назад, когда мы с детьми находились в детской, пришел Дмитрий и позвал нас вниз. В холле стояли две коробки, которые Кречетов вскрыл при помощи того самого кухонного ножа, который я прихватила для защиты. Два новеньких блестящих самоката вызвали у мальчиков бурю восторга. Дети, что с них взять... Кречетов не дал мне опомниться, сразу велел идти переодеваться, поэтому я не видела, как Дмитрий собрал детей и вывел их на улицу.

Сейчас я взволнованно следила за тем, как ребята осваивают двухколесную технику. У Вани шапка съехала на одно ухо, и никто не додумался ее поправить. Дмитрий стоял в стороне и разговаривал с охранником, Кречетов, судя по всему, тоже переодевался.

Он не боялся, что я устрою скандал или сбегу с этого треклятого вечера. Во-первых, на шпильках далеко не убежишь, а во-вторых... даже если бы я скрылась от него, где гарантия, что он тут же не пошлет кого-нибудь из