– Ну что, продолжим? – зловеще произнес Йен, обернувшись на секунду в сторону двери. Его лицо исказилось от раздражения, но он быстро вернул себе самообладание. Он снова наклонился к Вивиан, ухватив ее за вторую руку.

– Нет… – выдохнула она, но сил сопротивляться уже не оставалось.

Йен жестко удерживал ее руку, и холодное лезвие снова вонзилось в кожу. Стихийный порез, нанесенный с безжалостной уверенностью, вскрыл второе предплечье. Тонкая линия тут же наполнилась алой кровью, которая начала быстро стекать вниз, оставляя багровые следы на ее запястье и капая на пол. Боль вспыхнула с новой силой, заставляя Вивиан закричать.

– Кажется, ты уже не такая смелая, – ухмыльнулся Йен, наблюдая за тем, как Торн оседает. Ее дыхание стало частым, неровным, а голова тяжело склонилась на грудь. Слабость захлестнула ее, кровь продолжала хлестать, пропитывая рукава.

Но в следующую секунду дверь с грохотом распахнулась, снесенная мощным ударом. Йен резко повернулся, а его ухмылка исчезла, уступив место растерянности.

На пороге стоял Энтони. Его глаза метались по комнате, но тут же остановились на Вивиан. Он увидел ее связанной, ослабевшей, с кровью, стекающей по рукам. Эта картина была невыносима. Его лицо исказилось от гнева – настоящего яростного гнева, который был способен разрушить все на своем пути.

– Ты… – только и успел вымолвить Йен, но закончить он не смог.

Энтони с рыком набросился на него. Его движения были быстрыми и яростными, как у дикого зверя, защищающего свою стаю. Он ударил Йена так сильно, что тот отлетел назад, ударившись о стену. Стилет выпал из его руки, звякнув об пол.

– Ты – труп! – прорычал Энтони, снова бросаясь на противника. Его кулак с громким звуком встретился с лицом Йена, отчего тот вскрикнул. Кровь хлынула из носа Йена, но Энтони не остановился. Он сжал его воротник, притянув Йена ближе, и ударил снова, вложив всю свою ярость в этот удар.

Йен попытался вырваться, но силы были неравны. Энтони казался неудержимым: каждое его движение было наполнено гневом и решимостью. Вивиан, прищурив глаза, наблюдала за происходящим. Она хотела закричать, чтобы Энтони остановился, но из-за слабости могла лишь шептать его имя.

– Энтони… хватит… – прошептала она, но ее голос был слишком слабым, чтобы он услышал.

Его гнев продолжал бушевать. Только увидев, как Йен окончательно ослабел, Энтони остановился, тяжело дыша. Он бросил врага на пол, где тот остался лежать, еле шевелясь. Затем Энтони повернулся к Вивиан и быстро подбежал к ней.

– Держись, Вивиан. Я вытащу тебя, – произнес он, пытаясь казаться спокойным, но в его голосе дрожало отчаяние.

Его руки торопливо развязывали веревки, которыми она была связана. Кровь с ее рук продолжала стекать, оставляя следы на его одежде. Он сжал зубы, понимая, что каждая секунда важна.

Энтони с легкостью взял на руки Вивиан, чувствуя, как она почти не держится на ногах. Ее взгляд блуждал, расфокусированный, словно она наблюдала за миром сквозь мутное стекло. Быстрым шагом Энтони нес ее к выходу из пропахшего порохом и кровью складского помещения. Воздух был тяжелым, пропитанным запахом смерти и гари. На полу безжизненно лежали те самые головорезы, истекающие кровью, со следом стилета в шее, которые еще недавно были воплощением угрозы. Теперь они выглядели жалкими, словно простые марионетки, нитки которых оборвала чья-то рука.

Вдалеке раздался вой сирен, эхом прорываясь сквозь ночь. Звук обострял тревогу, но для Энтони он стал проблеском надежды. Он наклонился ближе к Вивиан, его голос был настойчивым, даже дрожал от страха.

– Вивиан, не теряй сознание. Ты слышишь меня? Слышишь? Я вытащу тебя. Я обещаю, только держись, прошу, – шептал он, продвигаясь вперед, спотыкаясь об обломки и обугленные балки.

Вивиан с трудом подняла голову, ее губы едва размыкались.

– Я… не могу… – Слова сорвались с ее уст почти неслышным шепотом. Ее силы уходили как песок сквозь пальцы.

Энтони огляделся, в отчаянии всматриваясь в темноту. Его голос прорезал ночную тишину.

– Кто-нибудь! Помогите! – закричал он так громко, что на мгновение даже сирены показались тише. Его крик был полон мольбы, надежды и упрямства. – Помогите! – повторил он, но внезапно все изменилось.

Хлопок выстрела раздался столь резко и неожиданно, что Вивиан, казалось, даже не сразу поняла, что произошло. Энтони дернулся, словно его тело пронзила невидимая сила, и затем рухнул вместе с ней на холодный бетонный пол. Его глаза потускнели, а из груди, туда, где пуля прошила сердце, начала стремительно растекаться кровь, сливаясь с алыми следами на полу. Вивиан упала вместе с ним, но физическая боль, которую она испытала, была ничтожной по сравнению с тем, что только что произошло.

– Нет… – едва выдавила из себя Вивиан, ее голос был слабым, дрожащим. Она пыталась подползти к Энтони, но ее тело утратило последние силы.

Вой сирен стал громче, все ближе. Но теперь для Вивиан этот звук был лишь отголоском умирающей надежды. У нее не было сил, но она старалась не терять последние остатки сознания.

Йен шагнул к Вивиан, его движения были быстрыми, почти хищными. Она попыталась отползти назад, но ноги и руки ее не слушались. Все тело казалось тяжелым, а рана, из которой кровь текла ручьями, делала ее все слабее с каждым мгновением. Прежде чем Вивиан успела что-то сказать или сделать, он оказался рядом. Его сильные руки подхватили ее, будто девушка весила не больше пера.

– Пусти! – закричала она слабеющим голосом, извиваясь в его хватке. Ее руки пытались оттолкнуть врага, но удары были настолько слабыми, что он едва замечал их. – Ты… ты убил его…

Ее голос задрожал, и в нем слышались слезы, ярость, боль. Она продолжала бороться, пытаясь вырваться, но кровь, капающая на бетон, говорила одно: времени у Вивиан оставалось все меньше. Она все же попыталась ударить его в грудь, но ее силы иссякали с каждой минутой.

Йен не ответил. Его лицо оставалось хладнокровным, почти нечитаемым, но в глазах проблескивало что-то странное – смесь страха и беспокойства. Он держал Вивиан крепко, несмотря на ее отчаянное сопротивление.

Ее взгляд упал на фигуру Энтони. Его тело лежало на холодном бетоне, неподвижное, словно сломанная кукла. Свет падал на его лицо, застывшее в последнем мгновении, когда жизнь покинула главу «Адских псов». Его глаза были все еще открыты, глядя куда-то в пустоту. Взгляд, который когда-то излучал тепло и заботу, теперь был