– Глебушка, ты опять сам с собой разговариваешь? – слышу голос тети Маши, со стороны калитки. – Совсем ты, сынок, пригорюнился.

– И то правда, – вторит ей Галина Фёдоровна, появляясь следом. – Глядишь на тебя, а сердце аж болит. Ходишь тут потерянный, как в воду опущенный…

Я пожимаю плечами:

– Да нормально всё. Просто что-то устал немного.

Тётя Маша качает головой, садится рядом и мягко кладет ладонь мне на плечо:

– Эх, милый, ты кого обмануть пытаешься? Видим же, что не в себе ты совсем, по Нике своей тоскуешь, аж сердце рвётся. Так что ты голову нам не морочь, езжай уже к ней, чего сидишь тут и мучаешь себя?

– Точно-точно! – вмешивается Галина Фёдоровна. – Чего тут торчать, тоску наводить на всех? Сидишь, глаза потухшие, душа болит у тебя, Глебушка, это ж ясно любому. Любишь её, езжай и не жди. Ты мужчина или кто?

Я вздыхаю и опускаю глаза:

– Я не хочу давить, не хочу навязываться…

– Да глупости это всё! – перебивает меня тётя Маша. – Ника девчонка хорошая, умная, но иногда ей нужно помочь решиться. Ты вот сидишь тут, ждёшь, а она там ждёт, пока ты к ней приедешь. И будете вы так ждать, пока не поседеете! Два дурня!

Я невольно улыбаюсь от её слов:

– Думаете, стоит рискнуть?

– Рискнуть?! – кричит Галина Фёдоровна, всплеснув руками. – Ты только глянь на него, Маш! Он ещё сомневается! Конечно, стоит! Да ты послушай старых женщин, Глебушка, мы жизнь прожили, знаем, о чём говорим. Любишь её, собирайся и не думай ни о чём.

Тётя Маша кивает серьёзно и добавляет:

– И Маркизу-то твоему уже надоело видеть твои грустные глаза, он вон совсем забастовку устроил. Беги к ней, сынок, а то сам себя будешь потом винить, что время упустил.

Я поднимаю на них взгляд и чувствую, что как-то все складывается в голове, как пазл.

– Спасибо вам, – я поднимаюсь. – Вы правы. Хватит ждать!

Тётя Маша одобрительно улыбается и крепко сжимает мою руку:

– Вот и молодец, Глебушка. Мы же добра тебе хотим, ты уж нас послушай. А с деревней не пропадём, мы с Галиной тут за всем приглядим, и за домом, и за Маркизом твоим непослушным и за пекарней!

– Конечно приглядим! – бодро подхватывает Галина Фёдоровна. – Ты, главное, езжай спокойно. Возвращай её обратно, и хватит уже голову морочить и себе, и ей.

Я улыбаюсь и киваю. Теперь я точно знаю, что буду делать дальше. Пора ехать и возвращать свою женщину домой. А не захочет… Что ж, значит останусь рядом!

Глава 66

Кафе маленькое, уютное, с мягким светом и тихой музыкой. Идеальное место для разговоров по душам.

Я прихожу раньше, сажусь за дальний столик у окна, нервно поглядываю на дверь. Жду.

Когда в дверях появляется Лиза, я сразу узнаю ее, хотя вижу впервые. Она очень похожа на Глеба: такие же янтарные глаза, выразительные, с тёплым блеском, такие же светлые, немного взлохмаченные волосы.

Я смотрю на неё, и в груди что-то больно сжимается, мне так жаль эту девочку, которую намеренно лишили отца. Замечательного, доброго, любящего отца.

Лиза подходит осторожно, неуверенно, останавливается у столика и хмурит брови, разглядывая меня.

– Вы Вероника? – спрашивает она настороженно.

– Да, Лиза, садись, пожалуйста, – улыбаюсь я. – Спасибо, что согласилась встретиться.

Она садится напротив, осторожно кладет сумку на соседний стул и смотрит на меня вопросительно.

– Вы сказали по телефону, что разговор важный, – резко говорит она. – Я сразу скажу, если это про моего отца, то я…

– Выслушай меня, пожалуйста, – перебиваю я её мягко, но настойчиво. – Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но просто дай мне пять минут. Я расскажу тебе всё, как есть, а дальше сама решишь.

Она смотрит на меня недоверчиво, но молчит, дает мне возможность говорить дальше.

– Твой отец… Он хороший человек, Лиза. Очень хороший. И я знаю, что тебе тяжело это слышать, потому что ты давно привыкла думать о нём иначе. Но у тебя неполная информация, и сейчас я прошу тебя просто меня выслушать.

Она отводит взгляд, но не уходит, и я продолжаю.

– Он не бросал тебя. Он никогда не хотел исчезать из твоей жизни. Глеб… Он попал в очень трудную ситуацию. Его подставили, обвинили в том, чего он не делал. Он не смог доказать свою невиновность, не смог ничего сделать. Он потерял всё: работу, репутацию, возможность видеть тебя. Ты думаешь, он не пытался связаться с тобой? Пытался. Он много раз приходил, искал возможности, но боялся, что навредит тебе, сделает только хуже. Он мучился каждый день, Лиза, каждый день думал о тебе и надеялся, что когда-то ты поймёшь.

Лиза молчит, смотрит в стол, но я вижу, как дрожат ее пальцы, как она стискивает зубы, стараясь не выдать эмоций.

– Я понимаю, тебе больно это слышать, – говорю я чуть мягче, – но поверь мне, Глеб – хороший человек. Я знаю, о чём говорю. Он добрый, честный, сильный. Он столько лет жил с этой болью, переживал, боялся, что ты его никогда не простишь. Знаешь, он часто говорил о тебе. О том, как ты похожа на него. Он всё время переживает, как ты там, как справляешься со своей жизнью. Просто он не знает, как вернуться обратно к тебе.

Она резко переводит взгляд на меня, и я вижу в её глазах влажный блеск. Голос ее чуть дрожит, когда она начинает говорить:

– Все детство я думала, что мой отец мерзавец, а теперь…приходите вы и я должна сразу вам поверить?!

Она отворачивается, нервно вытирает слезу, которая всё-таки скатилась по её щеке. Её взгляд теряется где-то далеко за окном, и я понимаю, что мои слова начинают доходить до нее, что где-то внутри у неё сейчас идет сильная борьба.

– Лиза, просто поговори с ним хотя бы один раз, – прошу я ее мягко и осторожно. – Дай ему шанс объяснить всё самому. Ты ничего не потеряешь, если просто выслушаешь его. А вот он, поверь, потерял уже достаточно. Он заслуживает хотя бы этого разговора. Давай