Мне никто никогда не разбивал сердце. Я не знаю каково это – страдать из-за неразделённой любви, предательства или разочарования в любимом человеке, но что-то мне подсказывает, что это куда лучше, чем разбивать сердце другому человеку. Это отвратительное ощущение, гадкое. И как скоро мне удастся от него избавиться – не представляю.

– Садись в машину, отвезу тебя домой, – спокойно просит Титов и обходит капот, чтобы открыть пассажирскую дверь.

А на меня от мыслей о Егоре вдруг накатывает такая усталость, что я не нахожу сил для препираний. Да и к чему спорить? Титов всё равно не позволит мне вызвать такси, поэтому покорно выполняю просьбу, откидываю голову на спинку кресла и наблюдаю, как Титов садиться в машину.

– Пристегнись, – заводя двигатель, требует он.

И я снова без возражений слушаюсь. Безопасность для меня важна.

– Прости, но в салоне из-за меня будет вонять. Думаю, даже ароматизатор не спасёт ситуацию.

– Будто от меня пахнет цветочками, – вяло усмехаюсь, ощущая, как влажная майка неприятно прилипает к телу.

– На фоне меня ты точно пахнешь цветочками.

– Всё нормально. Я не брезгливая.

– Это в тебе мне тоже нравится, – он устремляет на меня немигающий взгляд, и мои щёки по обычаю начинают гореть.

Быстро отворачиваюсь к окну, искренне надеясь, что весь путь до дома пройдёт в тишине. И вроде как Титов улавливает моё нежелание разговаривать. Молча и уверенно ведёт машину, расслабленно откинувшись в кресле. О чём он думает? Загадка. А вот я в какой-то момент исподтишка засматриваюсь на его руку, что удерживает руль, и думаю о том, насколько она красивая.

Да-да. Красивая рука. Рука. Красивая.

Совсем ты, Кара, поехала. Даже рукой умудряешься любоваться, но ничего не поделать. Мужские руки – моя слабость.

У Титова они крупные, но изящные. С длинными пальцами, ухоженными, чистыми ногтями, что для меня очень важно. Запястье окольцовывают смарт-часы, мышцы на предплечьях приходят в движение во время каждого поворота руля, а реки вен проступают сквозь смуглую кожу.

Наверное, я бы так и продолжала пялиться на руку Титова, если бы в салоне не раздался его ровный голос:

– Надеюсь, ты понимаешь, почему я пригрозил Егору.

Устремляю на него усталый взор, и Дмитрий добавляет:

– Ему нужно было дать понять, чем для него всё кончится, если ещё хоть раз попытается подойти к тебе.

– То есть хочешь сказать, что ты его просто запугивал?

– Не просто, – без промедлений отвечает он, подтверждая все мои опасения.

Он убил бы его. Точно убил бы. И убьёт, если наша встреча повториться. И плевать ему, что я ещё не дала согласие на свадьбу.

– Так я и думала, – недовольно цежу я, порываясь вновь отвернуться к окну, однако следующая реплика Дмитрия меня останавливает.

– Я взбесился.

Невероятно! Он сейчас серьёзно?

– Ты опять прикалываешься надо мной? – смотрю на его профиль, высоко подняв брови.

– А я сказал что-то прикольное? – уточняет без капли привычного веселья.

– Странное как минимум. Ведь ты стоял там спокойный с покерфейсом. Если это ты так бесишься, то какой ты, когда спокойный? В кому впадаешь, что ли, от умиротворения?

– Все мы разные, Каролина. И если человек не швыряется вещами и не устраивает истерики, это не значит, что он не может быть в гневе, – он окидывает меня взглядом, красноречиво говорящим, что он намекает на меня.

Хотела бы я возразить, что я не истеричка и не швыряюсь вещами в порыве злости, но чёрт… Именно это я и делаю. Причём практически всегда. Вопрос лишь – откуда ему об этом известно?

– Ты за мной и дома следишь, что ли?

– В этом нет необходимости. Мне хватило пообщаться с тобой и понять твой буйный характер, чтобы предположить, что именно так ты выплёскиваешь свою ярость.

– Твоя проницательность бесит, ты знаешь об этом?

– Тебя всё во мне бесит, – уголок его губ слегка приподнимается.

Факт.

– А меня бесит только одно – когда моя невеста целуется с другим за моей спиной, – добавляет он и резво сворачивает на следующем повороте. Мне даже приходится ухватиться за ручку, чтобы не завалиться в сторону.

– Я пока ещё не твоя невеста, – напоминаю я.

– Я считаю иначе, – твёрдо отвечает он.

– А я – нет.

– Даже если так, для тебя нормально два дня подряд целоваться с разными мужчинами? – высекает он вопрос, глядя вперёд, на дорогу.

И это несказанно радует. Смотри Дмитрий на меня, опять увидел бы алые щёки и обширную палитру эмоций в глазах – начиная от лёгкого возбуждения, вызванного воспоминаниями о нашем вчерашнем поцелуе, заканчивая чувством вины.

– Нет, для меня это ненормально. Никогда так не делала, потому что на меня никогда не накидывались с поцелуями два дня подряд два разных мужчины.

– Всегда есть возможность пресечь поцелуй, но ты не сделала этого. Ни вчера, ни сегодня, – мрачно отмечает Титов, и мне снова нечем крыть.

Да, я не пресекла поцелуй. Вчера, потому что ощутила нечто новое и пугающее, что повергло меня в шок. А сегодня… Чёрт… Потому что сравнивала свои ощущения и мыслями была во вчерашнем вечере.

Как признаться в таком Титову? Это невозможно. Легче перерезать себе горло. Поэтому я опять затихаю, что мне совершенно несвойственно. Молчу и заклинаю, лишь бы на этом наш разговор был окончен, но увы.

– Я понимаю, Каролина, что мы с тобой ещё мало знакомы и сильных чувств ко мне ты пока не испытываешь, – произносит он, и я бесшумно усмехаюсь.

Если бы, блять. Ох, если бы я не испытывала.

– Но я прошу тебя проявить уважение и впредь не совершать подобного. Ни с Егором, ни с кем-либо ещё. Иначе в следующий раз я без предупреждений сверну мужику шею.

Его слова пугают, стальной голос – пробирает до озноба. Впредь, каким бы Титов «милым» временами ни казался, мне никогда не стоит забывать, из какого теста он сделан.

– После этого никогда больше не говори мне, что ты любишь решать проблемы миролюбивым путём, ладно?

– Не ладно. В целом так оно и есть, но когда дело касается тебя, мне приходится прилагать титанические усилия, чтобы оставаться благоразумным.

– Прекрати вешать мне лапшу на уши.

– Я говорю тебе правду.

– Но я не верю в неё. Я не верю в то, что я тебе на самом деле нравлюсь и чем-то выделяюсь среди других раздражающих факторов в твоей жизни.

– А во что ты