Патриархальный мир мафии.

Мужчины – торговцы. Женщины – вещи.

Но я выросла здесь и привыкла к этому, потому что не знала каково это быть там – за пределами синдиката.

Каково это делать выбор самостоятельно? Каково это не быть тихой, чтобы тебя лишний раз не заметили? Каково любить и быть любимой?

Мне никогда не узнать этого.

Я поднялась с кровати и подошла к шкафу.

Меня бы не было в этом доме сегодня, если бы мы не ждали гостей. Родителям было всё равно, где я, а я в свою очередь пользовалась этим и пыталась находиться здесь как можно меньше. Главное, чтобы я не приносила проблем, а после окончания школы я этого не делала, поэтому последние несколько месяцев меня «наказывали» реже, чем обычно.

Я разделась и сняла с вешалок два белых платья, а затем повернулась и посмотрела в зеркало.

Я хотела приложить их к себе и посмотреть, какое подойдёт мне больше, но мои руки опустились, когда я увидела своё тело. Я старалась не смотреть в зеркала, особенно когда была голой. На животе красовалось несколько новых синяков, а кожа на лодыжках была синей. Я вздрогнула, дотронувшись до неё.

Отец почти никогда не трогал моё лицо. Он знал, что я буду никому не нужна, если буду выглядеть попорченной. А мужчина, которого он выберет, сможет увидеть моё тело только после свадьбы, так что он ничем не рисковал.

Моё тело было худым: плоский живот, слегка выпирающие рёбра и ключицы, хрупкие плечи. Я выглядела, как идеальная жертва: как будто могла сломаться даже при лёгком прикосновении, которого мне никогда не видать, но это было не так. Я выносила пытки, моё тело успело привыкнуть к ним, так что я всегда была готова к тому, что кто-то решит навредить мне.

Я грустно улыбнулась самой себе и натянула обычное белое хлопковое платье без узоров и рюш.

Разве я была виновата в этом? Я была ребёнком и лучше бы они избавились от меня, как только узнали!

Я убрала ненужное платье и с грохотом закрыла дверцы шкафа, а затем прислонилась лбом к холодному белому дереву.

Я не понимала, зачем жила. Даже после замужества ничего не изменится: надо мной будут продолжать издеваться, только теперь не родители с братом, а мой новоиспеченный муж и, возможно, его близкие товарищи, с которыми он решит поделиться мной, так как обмен жёнами был всё ещё актуален в нашем мире.

Я смахнула слезы, собравшиеся в уголках глаз, чтобы они не испортили лёгкий макияж, и посмотрела в окно.

Вечер.

Я любила это время суток. Всё как будто становилось в несколько раз красивее и глубже, хотя даже в кромешной тьме своей комнаты я не была в безопасности.

Оттолкнувшись от шкафа, я подошла к двери и остановилась, прежде чем открыть её.

Уголки моих губ поднимались и опускались, тренируя улыбку, которой я должна была очаровать потенциального жениха, который с большей вероятностью будет разглядывать моё тело, а не лицо. Он даже не будет подозревать, что скрывается под одеждой.

Моя рука опустила ручку вниз, открывая дверь, и мужское тело практически ввалилось в мою комнату.

Мой младший брат облокотился на косяк и, не скрывая своей хищной улыбки, осмотрел меня с ног до головы.

Он был выше меня, хоть я и была старшей, поэтому я немного приподняла голову, чтобы заглянуть в его озорные глаза, которые всё ещё рассматривали моё тело, не добравшись до лица.

– Не была бы ты моей сестрой, я бы трахнул тебя, – цыкнув, произнёс Гаспаро.

Моё лицо инстинктивно сморщилось от его слов. Он позволял себе выбрасывать в мою сторону едкие высказывания, и никто не запрещал ему делать это.

– Но знаешь… Мы же все, по сути, дальние родственники. Адам и Ева, всё такое, так что…

– Что тебе нужно? – не дав закончить ему выливать на меня свои испорченные мысли, спросила я.

– Пришёл навестить сестрёнку, – его отвратительные карие глаза заблестели. – Или мне лучше зайти ночью?

Я нагнулась и проскользнула под его рукой, на которую он опирался.

Внешне Гаспаро был точной копией отца, но внутренне в несколько раз хуже. Я не понимала, почему он такой. Ему доставалась вся любовь и уважение родителей, но он всё равно вырос жестоким человеком. И пытки, которые он проходил, как и все остальные мальчики в синдикате, не были тому причиной.

Он просто был ужасным человеком.

Мне было безумно жаль девушку, которой когда-то придётся стать его женой.

Я быстро пробежала по коридору, постоянно оглядываясь на брата, который провожал меня взглядом и только начав спускаться по лестнице вниз, остановилась, заметив, кто стоял у её подножия.

Из меня вырвался резкий вздох от неожиданности увидеть его здесь, и рука крепко вцепилась в поручень.

Доминик не отводил взгляда от моего лица.

– Привет, – наконец произнёс он, пока мы оба молча смотрели друг на друга.

Его приятный голос прошёл сквозь меня, заставляя кожу рук покрыться мурашками.

– Привет, – робко ответила я.

Что он здесь делает?

Я отвернулась от Доминика, чтобы проверить местоположение Гаспаро, но его как и след простыл. Тогда я снова повернулась к мужчине и начала медленно спускаться вниз. Он следил за каждым моим движением.

– Отца ещё нет дома, – предупредила я.

Видимо, у них было общее дело, раз Доминику пришлось приехать к нам. Он никогда раньше не навещал это место, разве что когда я была совсем маленькой.

– Нет, – исправил он. – Он здесь.

– Оу, – я замялась.

Ступив на пол, я стала значительно ниже мужчины. Доминик был невероятно высоким, хоть и меня природа тоже не обделила ростом, я только еле-еле доставала до его подбородка.

– Мне помочь тебе найти его? – предложила я.

– Нет. Я пришёл не к нему.

– Гаспаро наверху, – сразу же ответила я, но Доминик слегка улыбнулся и покачал головой.

Я переступила с ноги на ногу и неуверенно произнесла:

– Тебе нужна моя мама?

– Мне нужна ты, – твёрдо ответил он.

Моё сердце пропустило удар.

Я?

– Могу я кое-что спросить у тебя?

А теперь моё сердце стало биться чаще, собираясь выпрыгнуть из груди.

Наверное, я что-то натворила. Но я даже предположить не могла что. Я перестала общаться с Джулией много лет назад, а с ним мы почти не разговаривали и встречались только на светских мероприятиях. Когда я успела перейти ему дорогу?

Страх начал поглощать меня. Я понимала, что меня будет ожидать, как только Доминик покинет этот дом,