Я заваливаюсь боком на пол, практически ничего не видя перед глазами. Плотная пелена слез застилает взор, щека горит и одновременно немеет, а разорванная в клочья душа агонизирует и вопит. Однако из меня больше не выходит ни единого звука, кроме тихих горьких всхлипов, которые мне никак не остановить.

Неужели Влад сказал правду? Неужели я действительно чуть не погубила всю нашу семью? Как такое возможно? Зачем Влад вообще заключил подобный контракт, способный лишить нас всего в случае отмены сделки? Не понимаю. И не сумею понять, не имея полной информации обо всех условиях. Особенно пока валяюсь на полу, как затравленная, плачущая псина, а два родных человека просто стоят и смотрят на меня без тени теплоты во взгляде. В них горит только глубочайшее разочарование, какое я еще ни разу не видела в их глазах прежде.

Я урод в семье. Идиотка. Черное пятно. Позор. И поистине «Божья Кара» семьи Гордеевых.

Все эти фразы без труда читаются в их глазах и гудят в моей голове, разрывая ее острой болью. Чудом умудряюсь расслышать, как гнетущую тишину нарушает звук открывающейся двери, и в мою спальню влетает встревоженная Лиза.

Она бегло окидывает взглядом хмурых братьев, а затем охает и прикрывает рот рукой, когда замечает меня.

– Кара, Боже мой! Что с тобой? – сестра порывается подбежать ко мне, но Влад одним лишь слабым жестом запрещает ей это сделать.

– Не трогай ее. Каре нужно побыть одной. Она же этого хотела, – окинув меня снисходительным взглядом, произносит он ровным голосом, будто говорит не о сестре, а об одном из ничего не значащих работников. Однако, к моему удивлению, Лиза впервые в жизни проявляет непокорность и предпринимает еще одну попытку подойти ко мне.

– Андрей погиб, – зачем-то заявляет Влад, и мое сердце снова трещит по швам от напоминания об ужасной потере. Но то, как действует эта фраза на Лизу, меня напрочь обескураживает.

Она застывает, точно превращаясь в безжизненное, каменное изваяние. Только округлившимися, испуганными глазами хлопает, в неверии рассматривая Влада.

– Нет, – тихо отвечает она. – Нет.

– Да.

– Нет, Влад. Ты врешь. Он не мог, – жалобно твердит сестра, с непонятной мне надеждой глядя на брата.

Я же и Ден сверлим Лизу недоуменными взглядами.

– Он всего лишь человек, Лиза. Так что вполне мог и умер. Когда Титов узнал, что Кара сбежала, он сообщил Андрею, и тот вместе с группой моих людей отправился следом за Титовым. Как итог: Андрей погиб во время взрыва. Мне жаль, – абсолютно бесцветным голосом проговаривает Влад, повергая меня в онемелый шок.

Ему что? Жаль? Кого? Андрея, на жизнь которого ему, цитирую: «по хуй»? Или ему жаль Лизу? Да только с какой стати? Андрей был моим телохранителем. Он был моим «сиамским близнецом». Он был моим другом, отцом, защитником. Он был моим всем!

Но тогда какого черта с лица Лизы сходят все краски, глаза наполняются слезами, а в устремленном на меня взгляде, в котором еще минуту назад был испуг, надежда, сострадание, не остается ровным счетом ничего. Он потухает. Вот так резко. Словно лампочка перегорела и погасла. Безвозвратно.

– Я всегда знала, что жизнь, которая принесла в нашу семью самую горькую смерть, постоянно будет приносить нам беды, – будто не своим голосом проговаривает что-то странное Лиза, глядя на меня, словно на незнакомку. А оба брата ни с того ни сего напрягаются еще больше.

Что за ерунда происходит? Что за горькая смерть? О чем она говорит? И почему ее слова задевают во мне что-то очень важное?

– На выход, Лиза, – приказывает Влад, и на сей раз сестра беспрекословно слушается. Лишь у самой двери оборачивается и бросает на меня еще один пустой, полный непередаваемой боли взгляд.

Я думала, что еще мучительнее мне сегодня стать не сможет… Еще одно прискорбное заблуждение. Необъяснимая смена настроения сестры и ее слова, смысл которых я не понимаю, словно пулемет, простреливает во мне сквозные дыры. Боль невыносимая. Острая. Неконтролируемая. Лишающая способности думать и говорить. Я просто раскрываю рот, не издавая и звука, и тут же его закрываю.

– Спокойной ночи, Кара. Выспись, как следует. С завтрашнего дня тебя ждет подготовка к свадьбе, – бросает напоследок Влад, и вслед за остальными членами семьи скрывается за дверью, оставляя меня одну, на полу. Зареванную, скорбящую, сбитую с толку, одинокую и… душевно мертвую.

Но именно этого я и заслуживаю после всего, что я сделала, не так ли?

Глава 2

Каролина

Я толком не помню, как встала с пола и добралась до кровати. Но точно помню, что спустя два часа безутешных рыданий заснула, будучи в постели одна. Поэтому для меня полная неожиданность во время пробуждения ощутить чью-то руку на своем животе. И судя по размеру и тяжести, определенно мужскую.

Первая мысль – это вкрай обнаглевший Титов приперся ко мне ночью непонятно зачем. Она одним махом сбрасывает с меня весь сон и простреливает сердце острым колом. Игнорируя боль в правой половине лица, резко отрываю голову от подушки, бросаю взгляд вправо, и мой выдох облегчения с примесью удивления разлетается по тишине комнаты.

Денис.

Развалился на животе, занял почти всю кровать и, впечатавшись щекой в подушку, мирно спит, погрузив на меня свою крупную ручищу.

Что он здесь делает? И как мне только в голову могло прийти, что это Дима ко мне пробрался? Бред наивысшей степени. После того, что случилось и всех моих лживых слов, сказанных ему на эмоциях, он ни за что не стал бы приходить ко мне, чтобы утешить. Ведь притворяться «белым и пушистым» больше нет необходимости. Уверена, и желание делать это у Титова тоже напрочь отбилось. Поражаюсь, как он сам не отказался от женитьбы на мне, после того как я нанесла удар по его самоуверенному эго.

– Доброе утро, засранка, – сонно бормочет Ден, вырывая меня из потока мыслей. Смотрю на него, а он в ответ разглядывает меня