Я со свирепым рычанием повернулась к Найлу, пытаясь оцарапать его ногтями, но он схватил мои запястья в тиски, прежде чем я смогла приблизиться.

— Я не собираюсь тебя насиловать, — процедил он сквозь зубы. — Я ни в малейшей степени не заинтересован в том, чтобы мой член был где-то рядом с тобой, так что вбей это себе в голову и заставь застрять там.

— Тогда чего ты хочешь? — Потребовала я, потянув за запястья, но он не отпустил. Я была немного обижена тем, что его член не хотел меня. Почему нет? Я же была достойна члена, верно? Не то чтобы я хотела его член. Мой взгляд упал на его промежность, где из-за мокрой ткани его джинсы слегка сползли с бедер, обнажая глубокую V-образную впадину, уходящую под ремень. Надпись «Все пути ведут в ад» была вытатуирована над его правой тазобедренной костью, и я почувствовала, что мне отчаянно нужна эта карта.

— Сейчас я хочу, чтобы ты переоделась и поздоровалась со своим соседом по комнате. В том шкафу есть одежда. А Матео расскажет тебе, что происходит с занудами, на случай, если твое воображение не справляется с этой задачей — Он ухмыльнулся, наклоняясь ближе и понижая голос до шепота. — Я дам тебе подсказку: это некрасиво.

Он повернулся, громко насвистывая, и направился вверх по лестнице, а затем вышел за дверь, после чего раздался резкий щелчок, когда он запер ее.

Я обернулась, чтобы посмотреть на Матео, чувствуя, что он все еще наблюдает за мной, но он был нем как могила. И так же полон смерти, если судить по ауре вокруг него.

— Привет, — сказала я, подходя к его клетке. Ничего. — Эм… Привет? — Он по-прежнему не подавал никаких признаков того, что слышит меня, и все, что я могла разглядеть, — это его темный силуэт, потому что единственная лампа в комнате была тусклой и направлена на «хорошую» зону с кроватью и прочим, оставляя его в тени.

— Ты глухой? Или немой? — Я на цыпочках подошла еще ближе. — Ты. Говоришь. По. Английски?

Тишина.

— О…кей, я просто переоденусь из этого нижнего белья, ты даже не представляешь, какой у меня был день. Серьезно, мне пришлось убить так много людей. Потом этот засранец купил меня, как корову на рынке, затем пытался утопить, но не утопил, и вот я здесь. Так странно, правда? Как прошел твой вечер… о, думаю, ты просто сидел в этой клетке, так что, наверное, это было на твердую двойку по шкале от одного до десяти. Хотя всегда может стать хуже, я права?

Вот почему у меня не было друзей. Когда я пыталась с кем-то подружиться, люди видели, какая я странная. Я никогда не понимала социальных условностей, поэтому в лучшем случае была неловким «плюс один» даже в лучшие времена. На одной из немногих вечеринок по случаю дня рождения, которые я когда-либо посещала, я съела половину праздничного торта, еще до того как его вынесли из кухни для песни-поздравления, и, видимо, это было нехорошо, и моему отцу пришлось приехать за мной. После этого я никому по-настоящему не нравилась. Лично я не считаю преступлением съесть вкусный торт, когда обнаруживаешь, что он прячется на кухне в полном одиночестве, в коробке, в холодильнике, за стеной из-под апельсинового сока. Мне казалось, что это скорее судьба, что кто-то оставил его валяться вот так без присмотра.

Рядом с кроватью стоял единственный шкаф, и когда я открыла его, внутри оказались сложенные вещи разных размеров. Все они были одного типа: серые спортивные штаны, футболки и худи. Я выбрала пару вещей самого маленького размера и проскользнула в ванную, включив свет. Можете считать меня сумасшедшей, многие так и делают, но сегодняшний день был чем-то вроде настоящего поворота в моей жизни. Я неделями спала на улице, и найти ванную было настоящей проблемой. Эта оказалась небольшой, но чистой, и, черт возьми, в душе были настоящий шампунь и кондиционер.

Я закрыла за собой дверь и с улыбкой оглядела свой маленький уголок уединения, прежде чем снять нижнее белье, которое оставило красные следы на моей коже от косточек и бретелек, а затем я вошла в душ и включила его. Стон, который я издала, был таким сексуальным, что мог бы сойти за саундтрек к порнофильму. Я намылила волосы средством с папайей, похотливо постанывая, пока смывала кровь и грязь. Я промыла порез на ноге и надулась, когда осмотрела его. Рана была не слишком глубокой и довольно чистой, так что, я надеялась, что ее не придется ампутировать. То есть, конечно, из меня получился бы отличный пират, но пришлось бы еще и глаз выколоть, и повязку на него нацепить, а вся эта трансформация личности казалась мне чересчур радикальной. Так что я предпочла бы сохранить ногу, если это возможно.

Я планировала провести в этом душе очень много времени. И когда закончу, я стану новой женщиной. Похищенной, находящейся в плену женщиной с психопатом в качестве владельца и страшным, бездушным немым соседом по комнате. Но это было не так уж плохо. По крайней мере, я буду пахнуть так вкусно, что меня можно будет съесть. Но Найлу лучше не планировать меня съесть, иначе я обеспечу ему самое сильное несварение желудка в его жизни. Точка.

Я слушал звук льющейся воды в душе, пока девушка громко обсуждала преимущества мытья своих сисек кондиционером для волос для придания им дополнительной мягкости, и мне представилось, как она стоит под струями воды и массирует их скользкой субстанцией.

У меня пересохло в горле, когда мой разум нарисовал эти образы: ее загорелая кожа, мокрая от капель воды, и ее руки, медленно скользящие по ее телу.

Она часто стонала, и было нетрудно представить как она ласкает себя пальцами между бедрами, и от одной этой мысли мой пульс забился сильнее.

Прошло чертовски много времени с тех пор, как я даже думал о девушке, не говоря уже о том, чтобы увидеть ее вживую.

Найл еще никогда не приводил сюда таких красивых девушек, как она. На самом деле, до этого момента он не приводил сюда кого-либо, кого оставил бы в живых. Каждый раз, когда он появлялся с очередной обреченной жертвой, каким-нибудь pendejo, (Прим. Пер. Испанский: Ублюдок), он просто протаскивал их мимо меня прямо в свою комнату пыток. Без знакомств и прочей ерунды,