— Ооохренеть, кажется, я влюбился, — громко объявил я, не удержавшись от нового смеха, в то время как охранники снаружи клетки выстрелили в мою маленькую петарду из электрошокеров, отчего она рухнула на землю кучей конечностей.

При виде этого я зарычал, как зверь. Ублюдкам с их стороны клетки она не угрожала, а у меня и в лучшие времена была сильная неприязнь к оружию дальнего действия.

Она дергалась и билась в конвульсиях под действием электричества, которым они ее били, но я был почти уверен, что слышал, как она проклинала их, называя членососущими жабьими ублюдками и бородавчатыми мешочками с яйцами, несмотря на явную агонию, в которой она находилась. Да, она была родственной душой. Девушкой, мне по сердцу.

Мое внимание привлекло движение, когда последний участник смертельного поединка заметил ее и бросился вперед, чтобы попытаться нанести удар, пока она лежала. Я резко свистнул ей, почти испытывая искушение выкрикнуть предупреждение, но потом решил, что лучше посмотрю, есть ли в ней та сила, о которой я думал, и стал наблюдать за ней с восторженным вниманием.

Ее противник бросился на нее со смертью в глазах, когда она поднялась на колени, пытаясь схватить нож, который выронила, когда ее ударили электрошокером. Но он был вне пределов досягаемости, и она явно еще не полностью пришла в себя. Все было почти кончено, и я сердито зарычал при мысли об этом. Я хотел увидеть, как она получит свой шанс, а не наблюдать, как ее убьют из-за этих проклятых охранников.

Парень замахнулся ржавой металлической трубой на ее голову, и это должно было стать концом, за исключением того, что ей каким-то образом удалось поднырнуть под нее, ее рефлексы явно выдавали человека, рожденного для борьбы, даже несмотря на то, что ее движения были совершенно хаотичными. Приподнявшись, она схватила свой нож, а ее поразительно синие глаза вспыхнули чем-то куда более пьянящим, чем просто желание выжить — это была жажда убийства, которую я видел, пылающей в ее душе.

Она не позволила, чтобы ее положение на коленях стало для нее концом: она вонзила нож прямо в член парня и выхватила у него ржавую трубу, когда он закричал, как младенец. Не было ни секунды колебаний, прежде чем она со всей силы взмахнула трубой и размозжила ему голову, как профессионалка, и я снова громко рассмеялся, когда ее объявили победительницей.

Впервые за черт знает сколько времени я снова почувствовал себя живым, глядя на окровавленную девушку, и понял, что это именно то, что я искал сегодня вечером.

Я выпрямился, отвернувшись от нее, и заметил группу людей в мантиях, которые шагали к нам по проходу с видом разъяренного отряда карателей. Я хлопнул Киана по плечу, привлекая его внимание к ним. Без сомнения, они были здесь, чтобы отшлепать его за то, что он сбросил этого парня на смерть, но сегодня я был великодушен, поэтому решил взять вину на себя за этот маленький несчастный случай. Кроме того, мне только что пришла в голову идея, которая никак не выходила у меня из головы, и я был совершенно уверен, что собираюсь сделать что-то опрометчивое.

— Ну что ж, парень, вот и мой выход, — объявил я, разглядывая фигуры в мантиях и решая, как лучше всего разыграть это.

— Черт, — пробормотал Киан, и я догадался, что сегодня он не хотел привлекать к себе слишком много внимания. Или, скорее, к своей девушке, и я вполне понимал его желание защитить ее.

— Что нам теперь делать? — Нервно спросила Татум, и я улыбнулся, прежде чем вспомнил, что маска означала, что она не может этого увидеть, и мысленно проклял ее.

— Просто предоставьте это мне, — твердо сказал я, не оставляя места для обсуждения этой темы. — В последнее время я почти не тратил папиных денег, и я думаю, что этот прекрасный маленький экземпляр там, внизу, стоит золота.

— И что это должно означать? — требовательно спросила Татум, и я был почти оскорблен явной заботой в ее голосе, прежде чем вспомнил, что однажды она видела, как я бросил две отрубленные головы на обеденный стол, так что ее невысокое мнение обо мне было вполне заслуженным.

В любом случае, у меня не было времени убеждать ее в чистоте моих намерений. Да я и не был уверен, что они действительно могли претендовать на чистоту. Все, что я знал наверняка, — это то, что я хотел эту девушку там, внизу. Я еще не был уверен, для чего, но я хотел ее и не собирался оставлять в этом гребаном месте. Она была моей, мне просто нужно было договориться о том, как это сделать, или выяснить, кого мне нужно убить, чтобы это произошло.

— Просто убирайся отсюда, парень, и забирай с собой свою милую девушку. Будем надеяться, что никому из вас никогда не придется возвращаться сюда, — твердо сказал я, обращаясь к племяннику, и решительно направился к людям в мантиях, не давая им возможности возразить. Сейчас было не время для споров, и я действительно был очень увлечен своей новой идеей.

Я широко раскинул руки, как будто собирался обнять мужчин, которые были чертовски злы из-за мертвого парня там, внизу, и, подходя, примирительно окликнул их.

— Извините, парни! Но этот засранец заслужил это, он отказался платить по долгу, который у него был передо мной. И разве я мог знать, что эта девчонка проделает в нем дырки, не так ли? Как насчет того, чтобы мы собрались за бакальчиком виски и обсудили, какую компенсацию вы хотите от меня получить, чтобы все уладить. И пока мы будем беседовать, я хотел бы узнать цену за право владения той девушкой внизу.

— Вам известны правила, запрещающие убивать других членов клуба? — сказал мужчина, который, как я догадался, был главным, и я кивнул, сложив руки вместе, словно молясь, чтобы они меня простили. Впрочем, мне было насрать, простят они меня или нет. — Как я уже сказал, я готов покрыть расходы и с радостью избавлю вас от этой маленькой убийцы.

Они обменялись взглядами, и я догадался, что они не ожидали, что я сдамся так легко, но когда они окружили меня и пошли обратно тем же путем, каким пришли, я достаточно легко поравнялся с ними. Пятеро против одного — не самые лучшие шансы, но я был уверен, что при необходимости справлюсь с ними без особых проблем. Просто сейчас я был больше заинтересован