– Кимми, – ее голос переходит на шепот. – Если бы ты была на моем месте, я бы прогрызла дыру в этой стене.

Грейс моргает, с ее длинных ресниц падает капля дождя. Она попадает мне на лицо, и я чувствую, как прохладная струйка скатывается по скуле к уголкам губ. Грейс шумно выдыхает и наклоняет голову, отчего ее теплый вздох касается моей холодной кожи.

– Я бы сделала все, чтобы вытащить тебя отсюда, – шепчет она.

– Соблюдайте дистанцию! – раздается громкий голос, и, повернувшись, я вижу, как по аллее к нам направляется медсестра.

Грейс моментально отшатывается от меня.

– Думаю, вам пора уходить, – медсестра смотрит на меня.

Я отступаю от Грейс, прежде чем развернуться и уйти. Позади меня раздается:

– Кимми, не оставляй меня здесь.

***

Я забираю свои вещи из камеры хранения и возвращаюсь на парковку. Открываю дверь и сажусь за руль, включив подогрев водительского сиденья. Сняв с себя промокший тренч, я бросаю его на пассажирское место. Дождь не унимается и продолжает барабанить по крыше. По лобовому стеклу стекают водяные потоки.

Всматриваясь в размазанные очертания забора клиники «Хаверхилл», мысленно прокручиваю встречу с Грейс.

Если бы ты была на моем месте, я бы прогрызла дыру в этой стене.

Я уверена, что она не врала, когда говорила эти слова. Можно сказать, что Грейс заботилась обо мне, но в своей странной манере. Грейс решила, что я буду несчастна с Кэшем.

Посмотри на себя. Мой брат тебя не достоин. 

В какой-то мере в ее словах был смысл. Она видела, какой образ жизни вел Кэш. И она видела, что в моей жизни появился Найл – тот, кто ценил меня.

Я рассказала ему все, как есть. Сказала, что у тебя есть парень. Сказала, что не знаю, где ты. Но дала ему пароль от своего профиля, чтобы придурок попытался тебя найти. 

Я задумчиво постукиваю пальцами по рулю и достаю из кармана телефон. Снимаю блокировку с экрана, и мой палец нерешительно застывает над приложением.

С тех пор как умер Найл, я ни разу не заходила в свой профиль в Инстаграм6.  В нем слишком много всего, что может принести мне нестерпимую боль. Слишком много сообщений, фотографий и видео из жизни Рене.

Я делаю глубокий вдох, словно собираюсь прыгнуть в океан во время страшного шторма.

И открываю свой профиль.

Первое уведомление о новых подписчиках, но я его игнорирую. Сразу перехожу в чаты и вижу множество сообщений от Грейс. Открываю переписку и читаю сообщение, отправленное несколько месяцев назад.

Грейс: «Ким, это Кэш. Я знаю, что ты вряд ли захочешь меня видеть. Но нам надо поговорить.» 

У меня моментально подскакивает пульс. Какой-то необъяснимый эффект Кэша, который превращает меня из спокойной и сдержанной девушки в один искрящийся нерв.

Я читаю дальше.

Грейс: «Хочу, чтобы ты знала. Я совершил большую ошибку, когда тебя оттолкнул. И теперь я жалею об этом каждый чертов день. Каждый день мне хочется избавить тебя от боли, которую причинил. Поверь, я сделал это не потому, что тебя разлюбил. Нет. Я любил тебя. И продолжаю любить.» 

Такое ощущение, что в груди рассыпается битое стекло. И осколки впиваются в мои внутренности, заставляя меня истекать кровью.

Но думаете, это меня остановит, чтобы перейти к следующему сообщению?

Нет.

И я ненавижу себя за это. Я знаю, что будет больно, но все равно продолжаю мучить себя.

Грейс: «Пожалуйста, дай мне возможность увидеть тебя и все рассказать. Ты должна поверить мне в последний раз. Больше не будет никаких тайн и секретов. Я готов сжечь весь мир, чтобы ты мне поверила. Все, что имеет для меня значение – это ты. И всегда была только ты.»

Внезапно телефон становится слишком неподъемным. Я роняю его и закрываю глаза, из которых текут слезы.

Все, что написал Кэш уже не имеет значения. Все слишком поздно. Я поставила точку.

Я скидываю с себя туфли и забираюсь на сиденье вместе с ногами, поджимая их под себя. Меня всю трясет, по каждой клетке тела растекается боль и сожаление, пока в салоне раздается равномерное стук дождя по крыше машины.

Вдруг его прерывает приглушенный треск и журчание воды. Эти звуки доносятся откуда-то снизу.

Смахнув слезы, я опускаю взгляд, обнаружив на полу включенный телефон. Видимо, он живет собственной жизнью, поскольку с экрана транслируется видео с Кэшем.

– Не знаю, зачем записываю это видео. Вполне вероятно, что ты даже его не посмотришь, – раздается голос, от которого внутри меня все скручивается в невыносимый узел.

Трясущимися руками я поднимаю телефон с пола. От рыданий я продолжаю дрожать и всхлипывать раз за разом. Но сквозь слезы смотрю на Кэша.

На него невозможно не смотреть.

Он стоит в ванной комнате, за его спиной клубится пар. Похоже на то, что Кэш недавно принимал душ. Его кожа покрыта капельками воды, волосы мокрые и ложатся на лоб блестящими темными прядями. Вокруг бедер повязано махровое полотенце.

Может быть, в любой другой момент я бы любовалась его мускулистыми плечами, рельефным прессом или кожей, обласканной солнцем. Но сейчас не могу оторвать взгляда от вида татуировок на его теле.

Портрет парня и девушки с тем же макияжем, что был у нас на Хэллоуин. Две начальные буквы наших имен, пересекающиеся и расположенные на левой груди. Цветок магнолии, выполненный в виде извивающейся змеи около пресса…

Каждая из них связана с нашей историей. 

– Это может звучать глупо, – Кэш поднимает руку и проводит ей по своей влажной шее. – Но я купил ее сразу, как только увидел.

Он показывает в объектив камеры розовую зубную щетку с диснеевской принцессой Рапунцель.

Сначала я теряюсь, но это длится только пару секунд. А потом мои губы расплываются в улыбке.

Кэш оставляет розовую девчачью щетку в подстаканнике на раковине.

– Пускай она будет рядом с моей, хорошо? – спрашивает он, будто я могу ему ответить. – Ты можешь воспользоваться ей в любой удобный момент.

После этих слов Кэш качает головой и издает протяжный вздох.

– Я выгляжу полным придурком, не так ли? Но эти разговоры с тобой – лучшее, что случилось со мной за последние несколько лет. Спасибо тебе, Ким.

Его губы подергиваются в слабой улыбке, и в нем я вижу того мальчика, который дул на мои разбитые колени. На какое-то мгновение он снова становится тем, кого я знаю.

Это