А во время родов ему было худо. Роженица из него была никакая, поэтому, когда у Марли начались схватки, Дейн страдал жестоко. Медсестры просто влюбились в него. Ему поставили кушетку рядом с кушеткой жены, чтобы он мог держать ее за руку: Дейну от этого становилось лучше.

Он лежал бледный, обливался потом, и всякий раз, когда у Марли начиналась очередная судорога, Дейн испытывал то же самое.

— Прелестно! — проговорила одна пожилая медсестра, радостно наблюдая за Дейном. — Если бы все папаши переживали подобное, тогда я, пожалуй, сказала бы: «Да! Есть правда на земле!»

Марли ободряюще похлопала его по руке. Она уже была готова к самому главному. Схватки все усиливались и вот-вот должны были обернуться поистине нешуточным испытанием. Марли изнемогала, напряжение в области таза быстро росло, будто грозило разорвать ее на части, но даже в таком состоянии она была еще способна уделять внимание мужу и любоваться им. И он еще называл ее экстрасенсом! А сам-то он кто! Дейн пережил вместе с ней всю беременность, месяц за месяцем. Ей было страшно интересно: как же все-таки это чувствует мужчина?

— О Боже, опять! — простонал Дейн, вцепившись в ее руку.

И действительно, Марли почувствовала новое сокращение мышц живота. Тяжело дыша, она откинула голову на подушку и попыталась одолеть сильный приступ боли.

— Нет, одного ребенка нам хватит, — прошипел надсадно Дейн. — Второго и не надо! Клянусь богом! Господи, когда же он наконец вылезет?!

— Скоро, — ответила она, чувствуя усиление внутреннего давления. Вот-вот на свет появится их сын…

И через полчаса это наконец произошло. Дейн этого не видел: врач был вынужден дать ему сильное успокаивающее. Сама Марли от изнеможения погрузилась в полузабытье, но когда она очнулась, то увидела, что Дейн сидит около ее кровати — сам бледный и измученный — с ребенком на руках.

Грубоватые черты его лица разгладились в улыбке.

— Мне лично мало не показалось, — проговорил он. — Но у нас все получилось! Ты посмотри на него! Красавец! Другого и не надо, честное слово!