Оставляю его вопрос без ответа и продолжаю:

— Но это совсем не обязательно, если тебе самому это неприятно, если сложно выражать свои чувства. Нельзя же идти наперекор своим личным ощущениям. Ты такого наговорил о себе, своем отношении к девушкам, что я, признаться, и без того очень удивлена, как мягко ты со мной обходишься. Ну… — Чувствую, как лицо мигом заливает краска, а с языка еще даже не успело сорваться то, что я задумала сказать; да и мужчина так внимательно слушает, вдумчиво смотрит на меня, что пошевелить губами становится еще труднее. Но я через смущение говорю: — Не в сексе, конечно, мягким. Скажу тебе по секрету, — глупо хихикаю и на секунду отвожу взгляд, затем возвращаю к глубоко заинтересованным глазам Артура, — секс я как раз и люблю погрубее. И это я, кажется, только с тобой в себе и открыла. А цветы очень красивые, — тороплюсь сменить тему, потому что аж задыхаться начинаю от своей же прямоты и внезапной открытости. — И пахнут так, обалдеть просто! Спасибо тебе большое!

Тянусь к его щеке, чмокаю, и мужчина обнимает меня за талию, зарывается губами под волосы и с придыханием шепчет:

— Я скучал. Пару часов без тебя, и мне уже нехорошо. Но! — Он отстраняется, чтоб в глаза посмотреть. — Это еще не все.

— Как? О чем ты?

Смеется и снова легонько касается кончика моего носа указательным пальцем.

— Пойдем со мной.

Берет меня за руку и ведет к двери. Перед выходом достает из тумбы тапочки, чтоб я надела их, а не босиком шла. Выводит из дома через гараж, и мы идем вдоль фасада, тем же путем, каким проходили те рабочие под окнами. Так это что же получается, он заранее какой-то сюрприз еще приготовил мне? Сердце начинает трепыхаться в груди, будто знает что-то лучше меня. Это так удивительно, волнительно и странно.

За домом оказывается деревянная лестница, ведущая прямиком на второй этаж. Скрипучая, но вроде крепкая, раз выдерживает вес этого здоровяка.

— После тебя, малышка.

Он пропускает меня вперед и шаг в шаг поднимается за мной. Уже на самом верху открывает застекленную дверь в большую светлую комнату, буквально студию — по размерам такую же, как и весь первый этаж, только без каких-либо стен и перегородок. Лишь окна, много окон, из которых солнце ну прямо-таки заливает все вокруг. И у дальней стены стоят много-много холстов, натянутых на деревянные подрамники; два, нет, даже три мольберта — средний, побольше и прям большой такой, под разные размеры картин.

— Проходи, не бойся.

А я как раз и боюсь. Боюсь ступить через порог, потому что просто заворожена всей неожиданностью увиденного.

— Ну же. — Мужчина проходит вперед и протягивает мне руку.

Принимаю ее и иду за ним. Осторожно шлепаю в тапочках по паркетному полу к столику. Вижу на нем множество разных инструментов. Кистей, спонжей всяких, салфеток. Баночки с красками стоят. Запечатанные в прозрачную пленку палитры.

Проходя вдоль длинного стола, скольжу пальцами по всему этому и оборачиваюсь на мужчину.

— Да, Катенька, это все для тебя. Весь этаж. Чтобы ты могла продолжать заниматься любимым делом, когда только захочешь и сколько захочешь. И... Ну… Не спрашивай, почему я решил… Тебе ведь некуда идти, правда? А я вот, видишь, и не хочу, чтоб ты уходила.

— Вижу… — произношу слегка дрожащим от наплыва эмоций голосом. — Артур. Почему ты это делаешь для меня?

— Кать, ты необычная. — Он подходит ближе и кладет теплую ладонь мне на щеку. — И мне хочется тебя радовать. Может, это как-то и неправильно. Очень своеобразно. Но я не знаю, как надо. И надеюсь, ты мне поможешь понять и научиться. А еще я, кажется…

— Не говори, если сложно. Мы ведь никуда не торопимся, верно? — произношу с теплой улыбкой, прерывая признание, не будучи уверена, что смогу прямо сейчас верно отреагировать. В голове все снова перевернулось вверх дном за последние десять минут. Да, я улыбаюсь, но внутри сильно ошарашена осознанием того, что именно мужчина пытался сказать и что он действительно слишком торопит события, которых, если разобраться по сути, вообще не должно было и быть.

— Верно. Но я могу сказать вот так, — шепчет он, запуская пятерню мне в волосы на затылке. И наклоняется, чтобы поцеловать. Минует губы и сразу припадает к шее. Оставляет на коже долгий мокрый след, неотрывно спускающийся к ключице. А руки его уже вовсю блуждают по моему телу, одна из которых, не занятых волосами и грудью, уже ныряет мне в шорты.

— Ммм, ты уже в трусиках.

Черт, как же резко он переходит к делу. И как же сильно меня это заводит. Мне всегда казалось, что нужны долгие прелюдии, ласки. А теперь четко понимаю, по крайней мере с этим человеком, что достаточно одного дыхания, одного его шепота мне на ушко, и я уже мокрая, а в животе завязывается тугой узел желания. Мысли вмиг путаются, будто все возбуждение вытесняет весь здравый смысл, выключает мозг и заполняет все мое тело без остатка, до краев.

— Да, но…

— Ты не хочешь?

Что?

Не ожидала такого вопроса в лоб. Я вообще не ожидала когда-либо вопросов о том, хочу ли я секса. Думала, он всегда просто будет брать меня тогда и там, где хочет. И так, как хочет.

Но он спрашивает. А вот работать пальчиками у меня в промежности он не перестает. И я, уже чувствуя, как снова воспламеняюсь, а внизу уже не просто приятно тянет от действий мужчины, а прямо-таки ноет и скулит от желания, совсем неосознанно шепчу:

— Хочу.

И это одно слово срабатывает на мужчину, как красная тряпка на быка.

***

Артур

Моя маленькая. Одно слово, и с моей двери самоконтроля срывает все петли. Разворачиваю Катю к себе спиной и толкаю грудью на стол, разметая в стороны на пол все коробочки и упаковки с инструментами для рисования. Опускаюсь на колени и рывком стягиваю с нее сексуальные шортики с кружевными белыми трусиками, отчего она аж вскрикивает. Сжимаю руками и развожу в стороны ягодицы девочки и вдыхаю безумно манящий аромат секса.

Еще больше завожусь от того, как девочка поудобнее умащивается на столе и разводит перед моим лицом ножки, предоставляя возможность беспрепятственно наслаждаться самым прекрасным видом на планете. И снова попробовать ее на вкус.

Горячо и прерывисто дыша, накрываю еще плотно сомкнутые складочки губами и вытягиваю язык, проникая между ними. Чувствую, как много смазки уже выделилось у нее, и просто рычу от кайфа. И что самое… самое сексуальное, так это то, что девочка сама кладет ручки себе на ягодицы и разводит их в стороны, чтобы мне было удобнее ее ласкать.

Безумие! Настоящее сумасшествие!

Помогаю пальцами и раскрываю сладкую писечку, прокатываюсь между губками языком и нажимаю на клитор. Быстро и ритмично полизываю его, ощущая, как в такт моим движениям юлит попкой моя Катенька.

И член в штанах пульсирует желанием, до предела налитый возбуждением.

Полностью захлестнувшись этой лаской и стонами девочки, я даже забываю о своем собственном желании. Все внимание сузилось до одной единственной задачи — заставить мою малышку кричать от удовольствия, довести ее до безумия. И упиться этим ощущением самому. Только ее удовольствие важно.

— Чёрт! Артур… А-а… Не останавливайся. Да! — кричит она, кладя мне ладошку на затылок и сильнее вжимая к себе между бедер. Притягивает за волосы и двигает тазом, подмахивает движениям моего языка, задавая ритм, под который я тут же подстраиваюсь. Параллельно вхожу пальцем в ее дырочку и трахаю еще и им, оттягивая немножко в сторону, прекрасно зная, что этот хитрый метод позволяет девочке ощущать наполненность. И уже через всего несколько секунд после этого я чувствую, как наряду с более громкими стонами стенки влагалища начинают ритмично сокращаться вокруг моего пальца. Она кончает, еще сильнее прижимая мою голову к промежности. А я ни на миг не останавливаюсь и продолжаю работать и пальцем, и языком, срывая с губ девочки довольные крики.

Как же долго и сладко она кончает… Это лучшее, что происходило со мной.