— Костя, хватит. Я не хочу, — хнычу, потому что очень хочу, но нельзя. А он никак не реагирует на мои слова. Как танк продолжает ласкать меня, пальцами прикасается к соскам, к самым кончикам, я закусываю губу, чтобы не застонать. ДАже сквозь ткань они чувствительны. Костя наклоняется к моей груди и прикусывает зубами кожу на груди , тут же перемещается к соску, прикасается кончиком языка к самой вершинке, и меня током прошибает. Контроль отключается. Свой стон слышу как будто со стороны.

— Охуеть, какая ты, — шепчет Костя вслед за моим стоном. — Как же я хочу тебя трахнуть, Лика.

Не моё имя встряхивает ещё круче, чем ласки груди.

— Я не Лика, — громко отвечаю Косте. Но он вообще не слышит меня, продолжает целовать грудь.

— Я не Лика, — ещё громче говорю, а в дополнение к словам хватаю его за волосы и тяну вверх голову. — Я Аня. Слышишь?

— Да мне похуй, кто ты.

Всё ясно. Он настолько пьян, что даже не понимает, с кем сейчас. От этой мысли становится так больно.

— Отпусти меня.

— С чего это?

— Потому что, если не отпустишь, я заявлю на тебя в полицию. Понял?

— Какого хрена ко мне в постель тогда забралась?

— Меньше пить надо, и будешь помнить. Отпусти сейчас же.

— Ну и иди.

Он поворачивается набок, выпуская меня. Что-то бурчит и отворачивается.

А я встаю с дивана, запахиваю края блузки, сбегаю в свою комнату.

Долго плачу от обиды в свою подушку.

Всё-таки Костя такая сволочь.

Глава 10. Розовые единороги сдохли

Всю ночь плачу в подушку. Пытаюсь убедить себя, что всё правильно. Так и надо. Хорошо, что всё обошлось, а грудь всё равно рыдания раздирают. Больно так, что скулю в подушку. Забываюсь сном уже под утро, когда светлеет небо. А утром просыпаюсь от шума на кухне. Кто-то гремит посудой.

Приоткрываю неохотно глаза и тут же закрываю. Воспоминания наваливаются тяжёлым облаком. Не хочу ничего помнить ,но мозг не отключить. Я опять начинаю прокручивать вчерашний вечер.

— Ань, завтракать будешь? — раздаётся бодрый голос Кости почти рядом, в комнату вошёл.

— Нет.

Поворачиваюсь спиной к двери. Видеть его сейчас вообще не хочу. И почему я сейчас себя чувствую так, будто пила я, а не он. Зато Костя, как всегда, в отличном расположении духа. Наверно, теперь даже и не вспомнит, что вчера было между нами.

— А что случилось с моей Анютой? Заболела?

Слышу его шаги, не дай бог, сейчас подойдёт ещё. Прогнувшийся матрас подтверждает мои опасения.

— Дай лоб потрогаю.

Прохладная ладонь ложится на моё лицо. Я тут же резко отдёргиваю голову.

— Не болею я. Просто отстань. Не хочу, я есть.

— Обиделась?

Я молчу. Пусть сам вспоминает. Даже рассказывать не буду.

— Ну Ань. Не обижайся. Что я такого сделать мог, что ты так обиделась?

Молчу. Хотя из меня так и рвётся высказать ему всё.

— Обзывал тебя? Да нет. Не мог. Ты ж моя Анюта, я бы точно не стал тебя обзывать. Может, приставал? А?

Его руки хватают меня за плечи и пытаются развернуть.

— Отстань, — брыкаюсь я.

А он держит крепко, не давая опять развернуться к стене.

— Ань, приставал, да?

Взгляд обеспокоенный, даже слегка растерянный.

— Если так, то извини. Я правда не помню. Давно не пил, и вчера с трёх шотов текилы унесло.

— Кто такая Лика? — только через секунду понимаю, что спросила совсем не то, что хотела.

— Лика? А зачем тебе?

— Ты меня её именем называл и целоваться лез. Сказал, что очень хочешь трахнуть её.

Растерянность на лице Кости становится почти осязаемой. Видно, что он сам в шоке от себя.

— Твоя бывшая? — продолжаю допрос.

— Нет.

Отводит глаза.

— Знакомая.

— Судя по тому, что ты вчера делал, не просто знакомая.

— А что я делал? До секса же не дошло…надеюсь.

Как-то странно смотрит, взгляд спускается на мою грудь, которая прикрыта сейчас одеялом.

— Слава богу, нет. Пришлось полицией тебе пригрозить. А ты меня на хуй послал.

— Серьёзно? Не помню, — улыбается своей обворожительной улыбкой, и, хоть я очень злая на него, едва сдерживаю губы, чтобы тоже не растянулись в улыбке.

— Бессовестный. Мы же друзья. А ты…

— Ну я уже не урод какой-то. Можно иногда и друзей поцеловать. Тем более, когда не виделись.

— Костя, тебе тридцать два, — подтягиваюсь на руках и сажусь прямо, скрещивая руки на груди. — Ты взрослый мужчина, а ведёшь себя как подросток, у которого дымится в штанах. Ты хоть сдерживай себя, а если не можешь сдерживаться, когда выпьешь, значит, не пей.

— Опять свою бабку включила. Прекращай, Ань. Меня уже не исправить.

— Потому что Лику любишь? — если уж решили поговорить откровенно, надо использовать его хорошее настроение и чувство вины до конца.

— Тьфу, Аня. Какая ещё любовь? Не надо меня романтизировать. Ты же знаешь, я ни в кого не влюбляюсь. Хочешь правду? — прищуривается лукаво, и я в очередной раз понимаю, почему его друзья прозвали Бесом.

— Хочу.

— Лика, жена моего брата Рамиля. И да, я хочу её трахнуть. Всё? Розовые единороги сдохли? — Костя встаёт с постели и направляется к двери. — Последний раз спрашиваю: завтракать будешь?

Его признание на несколько секунд поврегает меня в шок. я, наверно, никогда не привыкну ктому, что за смазливой внешностью скрывается грубый и циничный эгоист.

— Какой же ты грубый.

— Какой есть.

Выкарабкиваюсь из постели и топаю за ним.

— Что ты там приготовил?

— Яичницу-глазунью, — Костя как заправский повар держит за ручку сковороду, в другой руке лопатку.

Морщу нос, но всё равно сажусь за стол.

— Ты же знаешь, я её не очень люблю.

— Знаешь, что мне мама говорила, когда я был недоволен едой?

— Нет.

— Она говорила: Жри, чё дали. И я ел. Так что не выпендривайся. А то больше готовить не буду.

— Какая строгая мама у тебя была.

Костя шмякает мне на тарелку треугольный кусок яичницы. А там из-за зелёного лука вперемежку с расплавленным сыром и яиц не видно.

Отказываться нельзя, а то обидится.

— Кстати, что там с твоим днём рождением? — спрашивает Костя, отламывая большой кусок.

— Всё так же в тот же день, как и каждый год.

Костя протягивает руку и щёлкает мне по носу пальцем.

— Умная какая. Я имел в виду, что планируешь? Как праздновать? Снимешь ресторан? Коттедж? Позовёшь миллион друзей? Двадцать пять — это всё-таки юбилей. Надо отметить.

— Ну да. Я же дочь миллионера. Всё как всегда. Позову Наташку, Ваню, ну и если ты соблаговолишь прийти, то и тебя.

— Как скучно.

— Ну кому скучно, а мне нормально.

— Ань, ну что ты такая правильная всё время? А давай я тебе сам устрою вечеринку? И покажу, как можно отдыхать.

— Ты? Что-то мне даже страшно от такого предложения.

— Почему? — Костя сердито сдвигает брови. — Неужели ты думаешь, я тебя в стрип-клуб поведу или что-то подобное устрою?

— От тебя всё что угодно можно ждать, — хмыкаю я.

— Обещаю. Сделаю всё чинно, благородно, но весело. Идёт? — протягивает руку для закрепления договора.

Чувствую, пожалею о собственном решении, но мне так хочется почувствовать его заботу.

— Ну давай попробуем. Не дай бог, ты меня подведёшь, — жму его ладонь. А в ответ получаю довольную улыбку.

Глава 11. Анина днюха

(Костя)

— Так. Цветы вот сюда, — показываю на вазу, стоящую в углу.

Оформители хорошо поработали над шатром. Да и внутренний двор выглядит шикарно, как я и хотел. Окидываю взглядом дом, двухэтажный особняк, который я снял на празднование дня рождения Ани. Сейчас гирлянды под карнизом не видно, но, когда стемнеет, будет выглядеть нарядно.

Бассейн переливается на солнце всеми оттенками голубого. Трогаю воду рукой. Приятная. Я бы хоть сейчас ополоснулся, но надо подождать. Начало в шесть, чтобы жара спала.