— Ужасно, что меня это вроде как завело? — робко спрашиваю я.

— Не-а. Может он просто одержим тобой. — Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на нее. — Не типа «я убью тебя» одержим. — Она закатывает глаза, будто это я сумасшедшая. — Думаю, в сексуальном плане, когда он не может оторваться от тебе и постоянно звонит и пишет.

— Ты пытаешься напугать меня или успокоить? — Задвигаю тему одержимости на задворки своего сознания. Этого не произойдет, потому что мы разные во всех отношениях. Особенно когда дело касается внешности. Не могу сказать, что я уродина, просто не дотягиваю до его уровня. Сейчас на мне футболка с надписью «Доктор Пеппер» и леггинсы с рваными шортами поверх них. Вернувшись домой, я переоделась, потому что здесь могу быть собой.

Я видела, как на нас смотрели стюардессы, когда сидела рядом с ним. Взглянув на нас они могли сказать, что мы не пара, или, может быть, они завидовали, что он смотрит на меня. Этот мужчина был внимателен ко всем моим потребностям и ни на кого не обращал внимания за все время, пока разговаривал со мной.

— С тобой все будет в порядке. Уверена, он отвезет тебя в какое-нибудь приятное место. Если случится что-то плохое, напиши мне, и я заберу тебя после того, как ты прокрадешься в заведение через заднюю дверь.

— Это действительно невежливо — просто так сбежать от кого-то. — Или, может быть, я просто проецирую, потому что однажды это случилось со мной — я была с человеком, с которым познакомилась в приложении для знакомств. Я удалила приложение, потому что мне не нужно было это дерьмо в жизни.

— Поверь мне, некоторые из них заслуживают большего, чем то, чтобы от них сбежали во время ужина. — Сестра закатывает глаза, и я ненавижу того придурка за то, что он заставил её отказаться от свиданий. Она была помешана на мальчиках, пока Джаррет не растоптал ее сердце.

Не то чтобы мне было о чем говорить, потому что у меня нет личной жизни.

— Может, мы останемся старыми девами и заведем двадцать кошек, — предлагаю я.

— Ты не представляешь, как сильно я хочу, чтобы эта мечта стала реальностью, — Куки хихикает, а потом вздыхает. Мы всегда хотели котенка, но у родителей аллергия.

— Ты же знаешь, что хочешь жить долго и счастливо и иметь дом, полный детей. — Я подталкиваю ее в плечо.

— Мы не всегда получаем то, что хотим. — Ее слова полны грусти, и у меня сжимается сердце из-за этого.

К черту Джаррета. Когда мы учились в старших классах, все девчонки хотели его, но он набросился на Куки и подорвал ее самооценку. Он — настоящий ублюдок, от которого она пытается спрятаться. Куки пытается сохранить лицо, но я-то знаю, что к чему. То дерьмо, которое он наговорил, все еще жжет ее изнутри, и не важно, как мужчины смотрят на нее сейчас или пытаются заигрывать, она их игнорирует.

Джаррет рассказал всей школе, что лишил ее девственности, что не только хреново, потому что это личное, но и безумно, потому что ложь. Он сказал, что «сорвал ее вишню», сказав всем, что заставил ее истекать кровью. Я подумала, что было бы справедливо, если бы я тоже заставила его истекать кровью. Опускаю взгляд на указательный палец правой руки, и, если хорошенько присмотреться, там все еще остается небольшой шрам. Я ударила его прямо в лицо и была шокирована, что так поступила. Это было не в моем характере, но, думаю, когда кто-то лезет к моей семьей, то моя темная сторона выходит наружу.

Конечно, никто так и не узнал об этом, потому что Джаррет рассказал всем, что это его сестра открыла дверь и ударила его по лицу. Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал, что девушка надрала ему задницу.

— Что нам надеть на свидание? — спрашивает Куки, подходит к моему шкафу и перебирает всю мою одежду.

— Это не свидание, а всего лишь десерт и кофе. Я не могу пропустить семейный ужин… и так уже слишком много пропустила, находясь в отъезде.

— О, я уверена, вы двое что-нибудь придумаете. — Сестра подмигивает мне и протягивает красное платье с запахом, завязывающееся спереди.

Я никогда раньше его не надевала, но когда примеряю и смотрю в зеркало, все, о чем я могу думать, — это о том, как легко Миллер мог бы его развязать. Один рывок — и все под ним стало бы видно.

— Ты взрослая женщина, Пампкин. И можешь провести ночь вне дома.

— Но тогда я буду выслушивать об этом весь завтрашний день.

— Достаточное количество оргазмов может компенсировать это.

Фыркаю от смеха, зная, что она не ошибается. Миллер — первый мужчина, который пробудил во мне настоящее желание. Что плохого в том, чтобы исследовать его? Он совсем не похож на тех мужчин, с которыми меня пытались свести. Мы упорно трудимся, чтобы заработать все, что у нас есть, и делаем это всей семьей, и я хочу быть с кем-то, кто это понимает.

Если Миллер тоже хочет видеть, к чему это приведет, то ему следует узнать, что я — это просто я, и не хочу пытаться быть кем-то, кем не являюсь.

Глава 8

Миллер

Когда мой водитель подъезжает к ее дому, я отмахиваюсь от него и открываю дверцу сам. Дом скромный, но в хорошем районе, где, похоже, проживает много семей. Я подхожу к входной двери и поднимаю руку, чтобы постучать, но она распахивается настежь, прежде чем я успеваю коснуться ее костяшками пальцев.

— Что ты здесь делаешь? — шипит на меня Пампкин, и хотя в её взгляде читаются удивление и лёгкая злость, она выглядит потрясающе.

— Krasota, — я называю ее «красавица» на русском, и она замолкает, нахмурив брови.

— Я Пампкин, или ты забыл? — Она пытается выйти со мной на улицу и закрыть за собой дверь, но та снова распахивается.

— Я никогда не смогу забыть тебя, — шепчу я ей на ухо, и в этот момент появляется сразу несколько человек.

— Ого, он большой, — говорит молодая девушка — Куки, я полагаю — делая шаг вперед.

— И ранний. — Пампкин смотрит на телефон в своей руке, а затем на меня. — Ты даже не спросил, где я живу.

Я показываю через плечо, и Уайатт машет с водительского сиденья.

— О, — это все, что она говорит, когда я делаю шаг вперед, чтобы поприветствовать ее семью.

— Я Миллер Ранов, я здесь, чтобы забрать Памкин на десерт. — Я протягиваю руку ее матери, и она пожимает ее, глядя на своих дочерей широко раскрытыми глазами.

— Я Роуз, приятно познакомиться.

Затем я протягиваю руку ее отцу, и он представляется.

— Ты можешь звать меня Винтер, а это наша вторая дочь Куки.

— Я много о тебе слышал, — говорю я ей и склоняю голову.

— Уверена, все ложь. — Она пихает локтем Пампкин, и та что-то шипит ей в ответ.

— Нам пора идти. — Пампкин берет меня за руку, но я словно прирос к месту.

— Ты не хочешь, чтобы я сообщил твоей семье подробности о том, куда мы направляемся?

Она прикусывает нижнюю губу, глядя на семью, заствшую в ожидании, а затем снова на меня.

— Я напишу им по дороге. Мы же не хотим опоздать.

На этот раз, когда она тянет меня за руку, я иду с ней, потому что вижу, что ей неловко от этой встречи. Она что, стыдится меня?

— Приятно было познакомиться с вами, — говорю я ее семье, открывая дверцу машины и помогая Пампкин забраться внутрь.

Они все стоят и смотрят, пока я не сажусь с ней в машину и не закрываю дверцу. Я замечаю, как Куки машет Пампкин, и та, смутившись, склоняет голову, пока машина отъезжает от обочины.

— Ты не хочешь, чтобы тебя со мной видели? — прямо спрашиваю я.

— Что? — она выпрямляется и оглядывается назад, а затем снова смотрит на меня. — Нет, вовсе нет.

— Тогда почему ты прячешься, будто тебе неловко? — Я чувствую, как хмурюсь, ожидая ее оправданий.

— Ты появился рано, а я не успела подготовить свою семью к встрече с тобой, и… — Она машет на меня рукой, будто это очевидно. — А потом появляется какой-то русский бог в костюме, и, честно говоря, я была не совсем готова снова тебя увидеть. Я подумала, что, может быть, ты мне приснился, и я больше не получала сообщений, так что я просто стояла и ждала, а потом ты появился, как в кино, и...