– Ой!

Было не видно, что там, присела, протянула руку и шарахнулась в сторону, упав на задницу. Это ее второе приземление на пятую точку за час и вновь не совсем приятные эмоции.

Гусь. Это была тушка убитого гуся. Без головы.

Дело рук того мужика, и кровь, что капала с топора, которую она недавно отмыла, была от птицы.

Если так пойдет дальше, то Сима вернется в город с нервным срывом и сексуально озабоченной. Девушка встала, мороз стал пробирать, и долго находиться на улице в одном халате и тапочках было опасно.

Но дернув дверь, не смогла ее открыть.

– Не поняла?

Дернула еще и еще, ничего не получилось.

– Да как так-то?

Дверь не поддавалась ни в какую, должно быть, крючок запал.

– Прекрасно, осталось заморозить задницу, заработать цистит к Новому году и воспаление легких.

Сима пробубнила себе под нос, скрипя снегом под тапочками и обняв себя руками, пошла, заглядывать в окна, надеясь, что хоть одно из них можно открыть.

Голые ноги утопали в сугробах, стало еще холоднее. Она обошла дом там, где были расчищены дорожки, заглянула к гусям, те, сытно наевшись, уже спали. В бане было теплее, но, сколько бы она ни терзала выключатель, лампочка не загоралась.

– Да что с этим домом не так?

Накинув найденную в предбаннике старую шаль бабы Зои, снова вышла на улицу. И решив, что нужно звать на помощь соседей, пошла в сторону ворот. Все-таки деревня, люди здесь должны быть приветливые, в помощи не откажут, а она уж отблагодарит потом по-соседски, чем сможет.