- Ты все видела да? - догадался кузнец.
- Наблюдала, - поправила она.
- И не вмешалась?
- У меня был чисто спортивный интерес... тебе точно ничего не угрожало.
- Кроме позора... - кузнец смущенно потер пальцами глаза.
- Почему же? Ты держался молодцом, - не унималась Уна. – И девочку пристроил, и племени помог… Достойный поступок для мужчины.
Ее манеры в целом, мало отличались от поведения Сольвейг. Однако, она был чуть мудрее, и не стала продолжать эту тему. Какое-то время они еще общались. Вопросы возникали сами собой. В основном, Уна спрашивала про детство кузнеца. Про его жизнь. Так же Арон, хоть и нехотя, но рассказал, что связывает его с племенем, которое совсем недавно он защищал. Когда стемнело, новоявленные мать и сын, разложили нехитрый ужин. Вскоре, Арона сморил сон.
Ему снились белые горы, панцирные волки, громадный корпус корабля, зловеще поблескивающий бортами на солнце. Снились скалы с их ровными проходами, вырезанными в породе. Снилась спящая Сольвейг в доспехах, которые почему-то шевелились на ней, словно окутавший тело выводок слепых змей. Снился отец, обнимавший счастливую Уну за талию. И снился огонь, который окутывал его самого, но не обжигал, а придавал сил.
Когда кузнец почувствовал себя отдохнувшим, он, наконец, открыл глаза. Новый день встречал пасмурным небом и мелкой, еле заметной изморосью. Тело казалось легким, и не один мускул не болел. Это было странно, учитывая, что спать пришлось на каменном полу. Арон сел, стащив с себя одеяло, и огляделся. Все вроде было на местах, где-то внизу фыркал застоявшийся на привязи конь. Под навесом, забывшись в угол и укутавшись в одеяло, сидела валькирия. Взгляд ее был испуганным, крылья слегка распущены над головой.
Приходя в себя окончательно, Арон прокрутил в голове вчерашний разговор.
- Что не так? - осторожно спросил он.
- Ты... светился в темноте - ответила она, не сводя глаз.
- Я тебя напугал?
- Да, - призналась она. – я помню, к чему это приводит.
- Такое бывает иногда. Когда много ран или сильно устал. Это с детства у меня.
- Я боялась, что ты вспыхнешь... как тогда.
- Как тогда… - задумчиво повторил Арон. – Этого не случалось раньше. Но и ран тяжелых я тоже не получал.
Арон взглянул на небо.
- Погодка радует, да? Наверное, сложно в такую летать?
- Иногда. Приходится подниматься над облаками или парить ближе к земле.
- Позавтракаешь со мной?
- Да, с удовольствием, - согласилась она.
Основательно закусив, Арон собрал свои пожитки и помог валькирии собрать свои. Впрочем, Уна сделала все по-военному быстро. Видать не в первый раз.
- Не передумал? - спросила она с надеждой.
- Прости. Я должен идти.
Они стояли друг перед другом, лицом к лицу. Ростом Уна не уступала Сольвейг, как и шириной плеч. Приходилось смотреть на нее снизу вверх. Неловкое молчание затянулось.
- Можно мне...? - голос Уны выдал волнение.
- Что? - не понял кузнец.
Уна нерешительно протянула к нему руки.
- Обнять? - Из уст кузнеца это слово прозвучало не менее нелепо.
Она, кивнула краснея.
Скинув на землю рюкзак, кузнец с опаской шагнул вперед, обнял ее торс и положил голову на грудь. Уна так же осторожно прижала его к себе. Было отчетливо слышно, как ее сердце отбивает дробь. Арон тихо вдохнул. На какую-то секунду уже ее запах показался ему родным и таким знакомым. Было так странно. Необычно и немного волнительно. Особенно когда ее крылья сомкнулись вокруг него. Казалось, прошло несколько минут. Арон попытался отстраниться, но Уна только сжала его сильнее.
- Пора в путь, - напомнил он.
- Еще пару мгновений.… - взмолилась она. - В тебе чувствуется его тепло. Позволь погреться еще немного.
Уна нехотя развела крылья и выпустила его из своих крепких объятий. По ее красивому волевому лицу скатилась одинокая слеза. Но сколько же в ней было боли!
- Такое странное чувство… - поделилась она. – Я словно схожу с ума. Все в тумане…
- Да, - согласился Арон. – Я чувствую то же самое.
- Я провожу тебя?
- Не стоит. Увидимся, как придет срок. Пригляди за Сольвейг, если не трудно.
- Пригляжу, как и раньше. Теперь она дорога мне вдвойне.
Арон коротко кивнул в ответ, подхватил рюкзак и спустился медленно вниз. Мысли его прояснились, обстоятельства встали на свои места. Уна ответила на все его вопросы, кроме одного. Арон гадал, сможет ли он когда-нибудь назвать ее матерью.
