Брекстон внезапно остановил всех нас. Ему потребовалось не больше усилий, чем протянуть свободную руку.
— Мы все держимся вместе. Не важно, что говорят или предлагают, доверяем только друг другу. — Его тон был твердым, не терпящим возражений.
Возможно, я случайно пихнула его локтем в бок, просто потому, что ему нужно было следить за своим тоном, когда он обращался к нам. Мы еще не были его подопечными. Компассы должны были возглавить Американский совет по сверхъестественному только через три года.
Хотя у них уже было высокомерие, присущее этой позиции.
Брекстон сверкнул ямочками на щеках, это была первая настоящая улыбка, которую я увидела у него за последнее время, и я чуть не упала в обморок. Простите, почему это было справедливо — быть таким невероятно красивым и в то же время могущественным? Все парни были классными… полными придурками. К счастью, я обожала их самодовольные лица.
Но мне нужно было быть осторожной, доминировать было в их натуре, и если я позволю им контролировать себя или принимать решения за меня, все будет кончено. Они любили и уважали меня, я это знала, но иногда сильные мужчины думают, что знают, что лучше для женщины. Все это, конечно, ради того, чтобы защитить ее, и я бы не стала такой девушкой. Даже ради своих Компассов.
Когда мы углубились в гору, в моем пустом желудке что-то заурчало. Я застонала, обхватив живот свободной рукой.
— Я чертовски проголодалась.
Я становилась немного раздражительной, когда была голодной… преуменьшение года.
Улыбка Брекстона стала шире, ямочки на щеках стали совершенно потрясающими, и мне пришлось несколько раз тряхнуть головой, чтобы избавиться от возбуждения, охватившего все мои чувства. Черт, мне нужны были еда и секс. Именно в таком порядке, а не Компасс. У нас был договор, договор о дружбе, скрепленный кровью. Не стоило рисковать нашими отношениями ради быстрого перепихона в сене. Я собиралась поискать что-нибудь другое.
Ладно, так почему же мысль о сексе с незнакомцем наполняла меня непроглядной тьмой? Что-то вроде депрессии? Перспектива не привлекала, кроме того, что утоляла очевидный зуд. Что, черт возьми, со мной было не так? Я любила секс.
— Я люблю секс, — прорычала я.
Вот дерьмо. Я же не только что сказала это вслух, верно? Это опять должно было быть у меня в голове. Все шестеро из моей группы замерли на месте. О да, определенно вслух.
Миша и Грейс выглядели немного удивленными, но на лицах Четверки появились широченные улыбки. А затем начался смех. Тайсон согнулся пополам, упершись обеими руками в колени, и его крупное тело затряслось.
— Не хочешь поделиться с нами остальными своими мыслями, Джесса, детка? — Джейкоб несколько раз приподнял брови, сверкнув белыми зубами, когда тоже засмеялся.
Тайсон выпрямился, но все еще сотрясался от смеха.
— Да, о чем именно ты думала? Это был один из нас… Пожалуйста, выбери меня. — Он игриво протянул руку и выхватил меня у Брекстона, закружив по кругу.
Я ударила его ногой, вынудив либо бросить меня, либо отделаться разбитым лицом. К счастью, он предпочел поставить меня обратно на землю.
— Заткнитесь, придурки. — Я зашагала по туннелю в направлении освещенной зоны. Мы были почти на месте. — Я не думала ни о ком из вас.
Врушка.
Ага, значит, я была лгуньей, подумаешь. Это лучше, чем потерять свою стаю из-за глупого решения, вызванного гормонами. Их смех затих, когда они поравнялись со мной. Миша протиснулась сквозь толпу и прижалась ко мне. Я подняла свои голубые глаза и встретилась взглядом с ее зелеными, одно из главных различий в нашей внешности — ну, глаза и еще кое-что.
— Что? — спросила я, стараясь, чтобы в моем голосе не прозвучало ехидства.
Она встряхнула своими длинными темными волосами, не давая им разлететься из-под шерстяной шапочки.
— Я точно знаю, что ты чувствуешь. — Она почти прошептала это мне на ухо.
Миша была девственницей; ее сторона оборотня была подавлена вместе с меткой дракона. Это дало ей небольшую передышку — во внешнем мире — от гормонального натиска, который обрушивался на нас в период полового созревания, когда мы обретали свои силы. Теперь, когда ее оборотень был свободен, она все остро ощущала, и, как и я, у нее не было выхода.
Мы были втянуты… ну, скорее, не втянуты, в чем и заключалась проблема.
Пока мы продолжали идти, я изо всех сил старалась избегать испытующих взглядов Компассов, особенно одного пронзительно-синего. К счастью, конец туннеля был уже совсем близко. Надеюсь, что бы там ни было, это даст мне передышку от удивленных взглядов и уменьшит жар смущения, который так и норовил залить мои щеки. Мне удалось не покраснеть, но, черт возьми, это было нелегко.
Капюшон исчез в лучах света. Я очень надеялась, что мы не приближаемся к метафорическому «свету в конце туннеля». Мне нравилось жить, и я планировала продолжать в том же духе еще как минимум восемьсот лет. Когда мы дошли до конца, моим глазам потребовалось не больше секунды, чтобы привыкнуть к яркости. Вау. Что, черт возьми, это было за место?
Миша глубоко вздохнула.
— Вот черт! — Было все еще странно слышать, как она ругается. Наша мать, Лиенда, была довольно чопорной — во всяком случае, для волка — оборотня — и не считала, что женщины могут ругаться.
К черту быть такой леди.
Мы поднялись на возвышение высотой около двадцати футов. Внизу под нами, насколько я могла видеть, простирался целый мир.
Грейс подняла обе свои тонкие руки и прижала их к лицу.
— Это скрытый оазис.
Я сосредоточилась на ведьме.
— Что ты имеешь в виду?
— Это просто история, которую рассказала мне бабушка. — Большие, очень темные, почти обсидианово — черные глаза Грейс изучали окружающую обстановку внизу. — Когда король-дракон был жив, он был худшим диктатором. Если ты не присоединишься к нему, то умрешь. Некоторые расы объединились, в основном ведьмы и фейри, и решили объединить свою магию и создать оазис, убежище для тех, кто нуждался в спасении, но был недостаточно силен, чтобы сражаться.
Мой взгляд был прикован к сцене внизу. Это место, безусловно, соответствовало описанию «оазиса-убежища». Казалось, что оно разделено на территории. Ледяные земли, голубые океаны, зеленые леса и красные пустыни. В принципе, что-то подходящее для каждой сверхъестественной расы, даже для полу-фейри.
Но меня беспокоил один момент.
— Почему я была единственной, кто смог пройти золотой барьер? — Конечно, меня это задело, но остальные даже не смогли войти. — Мне пришлось показать метку. Кажется, это как-то связано с «отмеченными драконом».
Откуда-то сбоку раздался голос:
— Ты одновременно и права, и неправа. Это созданный оазис, и со временем он превратился в убежище отмеченных драконом. — Фейри в плаще стоял на небольшом выступе, который, казалось, вел к пересекающейся тропинке, спускающейся в долину. — Сейчас не время рассказывать о долгой истории святилища. Следуйте за мной, здесь есть опасности для непосвященных. Не поддавайтесь искушению свернуть с этого пути, потому что теперь вы должны следовать за мной по пятам.
— Мы недалеко от Кракова? — спросил Брекстон.
— Нет, — вот и весь ответ, который мы получили.
Я не была уверена насчет всех остальных, но испытала облегчение, узнав, что мы не ухаживаем за румынскими преступниками. Я слышала, что там содержатся худшие из нас. Считалось, что их тюрьма была настоящей цитаделью.
Парень в плаще повернулся и снова ушел. Брекстон протянул руку и переплел наши пальцы. Я прищурилась, и он посмотрел на меня со стоическим выражением лица, прежде чем сказать:
— В тот момент, когда он сказал «не поддавайся искушению свернуть с пути», я понял, что тебе понадобится помощь.
Из моей груди вырвалось несколько глухих стонов, а глаза стали еще более прищуренными.
— Ты хочешь сказать, что мне не хватает концентрации внимания? Что я не могу войти в эту долину без того, чтобы меня внезапно не отвлекла, скажем, белка, и я не убежала с дороги?
