Меня оставили на ночь для наблюдения. Я уверена, что медсестры были рады нашему скорому уходу на следующий день, потому что мужчины отказывались покидать больницу. Они не отходили от меня ни на шаг, постоянно интересуясь каждым действием медицинского персонала.

Пока я была там, Рафе вызвал своего человека, и он установил мне имплант в запаховую железу. Я просто еще не была готова стать матерью. Также подтвердили, что моя течка может начаться в любой момент.

И как раз когда мы уже собирались покинуть больницу, трое силовиков в форме преградили нам путь у выхода. Буквы DCA на их рубашках заставили кровь застыть в моих жилах.

Глава 22

Серена

Сказать, что я была в ужасе — значит не сказать ничего. DCA пугали меня с того самого дня, когда я увидела, как они сбивают с ног женщину на парковке супермаркета. И вот теперь, когда я выезжаю из больницы, они утверждают, что я — незарегистрированная Омега и собираются взять меня под стражу.

Я не могла идти с ними.

Посмотрев на свою стаю, я поняла, что они готовы применить грубую силу, если понадобится. Но я этого не хотела, чтобы их арестовали или кто-то пострадал. Эвандер держал коммуникатор в руке и что-то быстро печатал. Рафе уже говорил по телефону с кем-то, всего несколько минут, прежде чем положил трубку. В это время Бодхи и Роман спорили с силовиками DCA, отмахиваясь от их рук, чтобы никто не посмел прикоснуться ко мне.

Когда Рафе повернулся ко мне, я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Он опустился на колено рядом со мной.

— Mon ange, — робко прошептал он.

— Нет, — я покачала головой.

Нет. Я не хотела слышать его ласковое mon ange, когда оно звучало так, будто он собирается сообщить мне плохие новости. Мой живот скрутило от боли. Он не мог заставлять меня идти с ними. Он не мог! У меня была связь. Метка. Моя течка приближалась! Я не хотела входить в течку рядом с DCA! Что тогда они со мной сделают?

— Мне нужно, чтобы ты пошла с ними.

Ему нужно, чтобы я что?

Да вы что, фрик-фрак возьмите, издеваетесь?

Я снова покачала головой, и эти дурацкие слезы снова навернулись на глазах. Если Рафе позволит им забрать меня, я не смогу их остановить. Руки дрожали, и я так сильно сжала подлокотники инвалидной коляски, что костяшки побелели.

Голова Романа резко повернулась.

— Что, чёрт возьми, ты только что сказал?

— Ни за что! — крикнул Боди.

Он сделал два шага вперед и встал прямо передо мной, закрывая агентов DCA от меня.

— Нет, — вырвалось у Торна, и в этом слове была вся его злость.

Двое силовиков отступили, их руки легли на рукояти пистолетов на поясах. Один из них сделал шаг к смельчаку, низкое предупредительное рычание исходило из груди Торна, когда он смотрел на него сверху вниз.

Рафе вздохнул.

— Наш адвокат сказал, что ей нужно пойти с ними, чтобы нас не сочли враждебными и тоже не взяли под стражу. Если это случится, мы не сможем вернуть ее. Так она пробудет там максимум всего несколько часов, прежде чем ее освободят.

О, моя Богиня! Они собирались отдать меня! Я дрожала, борясь с паникой и не хотела идти.

Как они могли заставить меня идти с DCA?

Затем посмотрела на Романа c его сжатыми кулаками по бокам, на Бодхи с сжатой челюстью и напряженными плечами, и на Торна, стоящего с перекрещенными руками и готового броситься на любого, кто посмеет тронуть меня. Один из силовиков вытащил пистолет и держал его чуть позади спины.

Я не хотела, чтобы они попали в тюрьму или чтобы им причинили вред. Не из-за этого. Они не были неуязвимы!

Ради них я готова была на многое. Если нужно провести несколько часов взаперти, чтобы с ними все было в порядке, то я могла это сделать.

Верно?

Руки сжались еще сильнее на подлокотниках.

— Я пойду.

— Что?! — Бодхи был в ярости.

Я не могла его винить, потому что тоже злилась. DCA думали, что можно просто забрать меня, как ребенка. Но Рафе никогда не желает нам зла, он только защищает стаю. Я теперь ее часть, поэтому понимала, что он делает то, что считает нужным.

— Тебе не нужно этого делать, — сквозь зубы сказал Роман.

В это мгновенье я положила руку ему на поясницу, и он повернулся ко мне.

— Все будет хорошо, — я взглянула на каждого из них по очереди. — Со мной все будет в порядке. К тому же, вы ведь сразу придете за мной… да?

— Да, — твердо ответил Рафе. — Ты даже не успеешь соскучиться. У меня есть план, mon ange. Мне просто нужно, чтобы ты мне доверилась. Не сопротивляйся им.

Искренность и умоляющий моего Прайма, который никогда ни о чем меня не просил, окончательно убедили меня.

— Вам, возможно, придется… — я замолчала, но он кивнул. Он понял, что я хотела сказать.

Чёрт возьми, если я собиралась это сделать, нужно было идти сейчас. Иначе сдамся и буду умоляю их не отдавать меня. Я уже чувствовала, как слезы жгут глаза, дрожат на грани, готовые упасть. Поэтому подняла подбородок, посмотрела прямо в глаза силовику DCA, который все еще стоял на своем, и твердо кивнула в знак согласия.

Как только он сдвинулся, остальные мои мужчины, кроме Эвандера, который все еще работал над планом, рванули вперед.

Но Рафе прорычал:

— Стоять!

И они застыли на месте. Ярость наполнила Бодхи, Романа и Торна до такой степени, что они буквально дрожали от нее. Их мышцы напряглись, пытаясь бороться с приказом Рафе. Торн сделал дрожащий шаг вперед, решимость виднелась на его лице.

Силовик DCA смело обошел меня, схватил ручки инвалидной коляски и выкатил меня прямо за дверь, в то время как трое моих партнеров оставались беспомощно замороженными на месте.

Поездка до ближайшего офиса DCA была недолгой, там меня поместили в комнату для непослушных Омег. Как будто я сделала что-то неправильное. Комната была большой, с белым плиточным полом и серой обивкой по стенам. Там было еще три Омеги, каждая отделена толстой прозрачной пластиковой стеной.

В самом дальнем конце комнаты была девочка со светло-коричневыми волосами, и разноцветными кончиками. Она выглядела знакомо, и она в одиночестве танцевала. Я подняла брови, потому что не слышала музыки, но предположила, что каждая комната могла быть звукоизолированной.

Теория была развеяна, когда парень рядом с ней, который сидел на полу и раскачивался, внезапно закричал. В другой комнате рядом с ними сидел парень, который просто всхлипывал. Без шуток, это место начинало реально меня пугать.

Что с этими Омегами было не так?

Через какое-то время, пока я просто сидела на полу, ведь мне не предложили ни стула, ни чего-либо еще, кроме пустой комнаты, вошла женщина. Ее звали доктор Венди Майзер. Она утверждала, что является психологом, и хотела узнать обо мне все: о времени, проведенном в приемных семьях, о моих мыслях насчет того, что я — Омега, и обо всем остальном.

Эта женщина меня пугала. У нее была вся власть. И я знала, если она скажет властям, что мне нужно остаться здесь, меня оставят, и моей стае будет очень сложно вернуть меня.

Она выглядела профессионально, в полосатом костюме, с портфелем и планшетом для заметок, но у меня возникло ощущение, что ее намерения далеки от благих. Мой разум становился мутным, течка быстро приближалась, и я изо всех сил старалась сосредоточиться на докторе Майзер, потому что я не могла позволить ей взять верх.

— Мы хотим только лучшего для всех Омег, — сказала она и девочка в дальнем конце комнаты рассмеялась, будто это была шутка.

— Ты такая лгунья, Пух-Три-Ша! — захохотала она.

Глаза доктора Майзер ожесточилась. Пальцы сжали ручку над ее опросником. Вспыхнула злость, прежде чем она скрыла ее за холодной улыбкой. Эта женщина… была опасна. Я начинала думать, что Танцующая Девочка права. Доктор Майзер что-то скрывала.