Лейсан провела с матерью около часа, дотошно выспросила у врачей про её состояние и вышла на ватных ногах из клиники, упав на скамейку и схватившись за голову руками.
— Ну, что делать будешь, Лейсан? — спросил Филин, садясь рядом и закуривая сигарету.
— Маму ставить на ноги, — прошептала она бледными губами, не веря самой себе.
— Она тебе не мать, если что, по документам.
— Мне плевать! Я буду с мамой!
— Ты ей ничем не поможешь, ей нужна круглосуточная сиделка и уход, а, значит, деньги.
— Я заработаю.
— Видел я, как ты зарабатываешь. В принципе, тоже вариант, конечно, шлюхи нынче в дамках.
— Я ничего плохого не делаю и не буду! — взвилась Птичка всеми пёрышками. — Я готова ради мамы на многое, но она мне не простит продажу своего тела, никогда! Если вы это предложить снова хотели. Я отдам вам всё, что вы потратили на неё. Я обещаю!
— Грош цена твоим обещаниям, я тебя едва знаю, а ты себя не знаешь вообще, — покачал головой Филин. — Ты по-прежнему ничего не помнишь?
— Нет. Мне посоветовали сходить к гипнотерапевту, но цены такие, что мне страшно вслух произнести! — поникла головой Лейсан. — За одиннадцать лет, которые я не помню, цены как будто с цепи сорвались прямо вверх, доллар так вообще стал золотой! А цены на квартиры в Москве?! Это же космос! Если бы я вышла из двадцатилетней комы и увидела цены, я бы зашла в кому обратно. Жить стало очень дорого, а в больнице хоть бесплатно можно в коме лежать!
Филин рассмеялся, впервые Лейсан пошутила и даже улыбнулась, красивой открытой улыбкой. Она лишь пыталась выжить в условиях неопределенности и потери памяти, Филин попытался дать ей хоть какое-то внятное будущее.
— У меня есть дом, жить там сможешь бесплатно…
Она долго сомневалась, стоит ли ей жить у незнакомого мужчины, который пару дней назад сделал ей щедрое предложение продажи её тела. Филин успокоил её, козырнув статусом:
— У меня есть девушка, моя Пчёлка, мы живём вместе, только не в особняке, а в городе. Загородом я почти не бываю, но когда бываю, хочу, чтобы там было чисто. Днём можешь ездить к матери, вечером петь, хоть в борделе, хоть где, мне пофиг. Справишься?
Лейсан ответила несмелым кивком головы, так у него появилась домработница, очень работящая, как заметил Филин. Он заезжал к ней несколько раз до того, как привезти в особняк Пчёлку. Лейсан была очень хозяйственная, постоянно что-то тёрла, мыла, драила, с таким сосредоточенным лицом, что казалось, она делает самое важное дело на свете. Филин каждый раз слушал, подходя к своему дому, как она поёт, думая, что никого рядом нет. Пела она очень красиво, иногда на татарском языке, часто на английском. Утром она ездила к матери, днём делала домашнюю работу и готовила еду, вечерами уезжала выступать, не только в борделе, но и нашла приличный ресторан. Крутилась, как могла.
Лейсан была из тех женщин, которые умели создавать вокруг себя комфорт и уют, приходя в дом, где они хозяйничали, оттуда не хотелось уходить. Пару раз она кормила его тем, что приготовила для себя. Филин же с удовольствием побаловался её кулинарными изысками. Поесть еду, приготовленную руками, другой женщины это же не измена. Маруся могла приготовить из любых продуктов только один гарантированный результат — угольки. Ему в голову пришла мысль, что из таких как Лейсан выходят хорошие жёны и хранительницы очага, из таких как Маруся — городские сумасшедшие с фитилём и зажигалкой в руках. Одна хранит тепло в доме, другая вполне может его поджечь.
*****После драки Маруси и Лейсан, последняя оправдалась перед Филином тем, что подумала, будто рыжая Пчёлка просто наглая содержанка, которая в отличие от Лейсан согласилась продать тело в обмен на комфорт, но строит при этом из себя королеву улья. Лейсан извинилась перед Марусей, когда та вернулась в дом вместе с Филином. И всё же Филин решил судьбу не испытывать, вспоминая опыт арабских шейхов, которые живут отдельно от своих гаремов или распределяют жён по разным домам, потому как даже две женщины в одном доме это пожар пятой категории. Пусть у Филина и был лишь здоровый мужской интерес, чисто с теоретической точки зрения, к Лейсан как, к красивой женщине, другая красивая женщина его заинтересованные взгляды ловила и хмурила свои веснушки на носу.
Филин уехал из своего же дома от греха подальше в СПА-отель, где они с Пчёлкой прожили, пока не закончился ремонт.
*****Через неделю они собрали чемоданы, но путь их лежал не в привычный лофт, а в аэропорт.
— Подзаебался немного, надо отдохнуть, — оправдался он, приглашая Марусю подняться по трапу частного самолёта для них двоих.
Она не спрашивала, куда они едут, просто улыбалась, глядя в иллюминатор на облака внизу. Почему-то она была уверена, что они едут к морю, так оно и было — побережье Италии, небольшой курортный городок и частная вилла на отшибе с диким пляжем в шаговой доступности.
— Можешь купаться голой, я разрешаю, — улыбнулся Филин, когда они спустились в первый день к морю. — Ближайшие соседи через пять километров.
Её не надо было просить дважды — она скинула с себя пляжное платье и верх от купальника, увлекая за собой в волны Филина. Она смеялась, падая вместе с ним в морскую пену, они вместе дурачились, Святослав устало улыбался, кружа её в воде, он будто забыл обо всём на целую неделю. Маруся уговорила его сходить на нудистский пляж, Филину там не понравилось, слишком много мужских глаз смотрели на Марусю во всей её естественной красе.
Они взяли в аренду машину с откидным верхом, разъезжая по окрестностям. Эта картина до сих пор стояла у него перед глазами — его загорелая рука на кожаном руле, вторая на бедре Медовой пчёлки, которая врубила музыку на полную и пыталась петь на итальянском. Впереди у них только извилистый серпантин дороги, слева каменная стена, а справа обрыв прямо в море. Опасно, но только так можно почувствовать жизнь.
Филин в отпуске сменил привычный костюм-тройку на льняные брюки и белую рубашку, из-за чего Маруся над ним постоянно подтрунивала, а с его лица не сходила улыбка, когда они гуляли, держась за руки, как настоящие влюблённые.
— Ты была в этом платье, когда я тебя впервые увидел, — как-то сказал он, когда они ужинали в ресторане. — Ходишь в одном и том же, Дурова, не стыдно?
— Это моё любимое, мама подарила, оно счастливое, — закивала рыжими кудряшками Маруся.
— Конечно, счастливое, меня в нём встретила, счастье-то какое! — хмыкнул Филин.
Счастье, простое, но почему-то зыбкое — вот, что он чувствовал рядом с ней весь этот небольшой отпуск на морском побережье. В последний день появилась тревога, Филин всегда чувствовал резкую перемену ветра не в свою сторону.
Они вернулись в Москву, прямиком в лофт, который встретил их запахом свежего ремонта. Филин сразу ушёл, оставив её одну. Когда вернулся через пару часов, сердце Маруси рухнуло и разбилось об пол после его слов:
— Марусь, твоя сестра в больнице, в тяжёлом состоянии, её сняли прямо с самолёта, когда она возвращалась в Москву. Она потеряла ребёнка, и это ещё не всё…
После Италии Пчёлка ни разу не улыбнулась, будто оставила счастье там.
*****Маруся собралась с силами, стоя перед дверью палаты, где лежала Фрося после операции. Страх будто окутал её с ног до головы липкой паутиной и не давал сделать шаг. Филин был рядом, взял её за руку и крепко сжал.
— Хочешь, пойду с тобой?
— Нет, я сама, хочу с ней поговорить наедине.
— Тогда я пойду проведаю одного нашего общего знакомого, с которым ты незнакома. Твой юрист лежит двумя этажами ниже, с дырками от пуль, и мне очень интересно, как они в нём появились.
Маруся рассеяно кивнула, будто не слышала, о чём он говорит. Когда он вернулся к палате через полтора часа, Маруси там уже не было, её выгнали оттуда под дикие оры от младшей сестры, которую накачали успокоительными. Больше Марусю к ней не пускали, Фрося наняла личную охрану и уехала в частную клинику.
