Когда в раздевалку влетает взволнованный Николай, я начинаю рыдать с новыми силами.

– Так, я не понял, кого успокаивать нужно? – переводит он взгляд с меня на спокойного, хоть и грустного сына. Быстро подхватывает Тимона на руки и, коротко обняв меня, кивает на выход.

Мы все вместе загружаемся в машину и едем в приёмный покой к нашему любимому Падре Кириллу.

Дорогие, минут через десять будет еще глава.

56. Купидон

Я тихонько шмыгаю носом всю дорогу, а когда мы выходим возле здания травмы и Тимона забирают на рентген, безвольно опускаюсь на кушетку и закрываю лицо руками. Падре, видимо, увидев мое состояние, занялся Тимофеем лично и Олю тоже забрал с собой, поэтому мы с Николаем остались вдвоём.

– Танюш, ну ты чего? – Коля садится рядом со мной на корточки и невесомо поглаживает мои колени. – Ну, бывает, упал случайно. Это же мальчик. На футболе, вон, если руку или ногу не сломал – считай, что не футболист.

– Ты не понимаешь, – всхлипываю. – Я плохая мать. Впервые в жизни я осталась с твоим ребёнком, и он у меня покалечился. Я бы нашла нормальную на твоём месте.

– Да отличная ты мать, – Николай упирается лбом в мои колени и крепче сжимает их.

– Может, это знак? Может, нам стоит отложить свадьбу?

Мы и так прилично ее отложили, потому что решили расписаться после переезда в дом. А теперь – это происшествие. И я боюсь, что все будут винить меня за то, что я недосмотрела за ребенком.

– Танюш, – Николай садится рядом и прижимает меня к себе. – Я верю лишь в то, что для моего сына ты будешь лучшей матерью на свете. Не накручивай себя.

Сижу в теплых объятиях Коли без сил. От переживаний я выжата как лимон.

Наконец, в коридоре слышатся голоса, и из-за поворота выезжает каталка, на которой сидит наш пострадавший, Оля и ещё какая-то маленькая девочка с гипсом на руке. Хорошенькая до невозможности, будто с открытки. Их везёт Кирилл, и они все дружно что-то обсуждают. Встаём с Николаем как по команде и смотрим на их приближение.

– Ну как? – коротко уточняет Николай у друга, когда они подъезжают к нам.

– Перелом, – весело сообщает нам Кирилл и отмахивается, будто это какая-то ерунда. – Сейчас гипс наложим, и всё будет нормально.

– Тимофей, прости меня, – вздыхаю и обнимаю мальчишку.

– Да ладно, я-то что, – улыбается он. – Подумаешь, палец сломал. Вон, у Маши мало того что родителей нет, так ещё и рука сломана.

– Кстати, у нас сегодня акция, – смотрит Падре на нас с лукавой усмешкой. – Двоих забираете – третий в подарок. Не хотите девочку себе приобрести?

– Мам, давай заберём, – внезапно подаёт голос моя дочь, и я аж давлюсь слюной от неожиданности. – Смотри, какая она маленькая. Мне её так жалко.

Ошарашено смотрю на Олю и не верю, что слышу от неё эти слова.

– Она что, тут одна живёт? – смотрю на Кирилла. Сердце сжимается от жалости.

– Ну, а с кем? – усмехается он. – Дочь полка.

– А сколько же ей лет? – смотрю на Машу, которая молчит и весело болтает ногами.

– Три года, – вздыхает Падре и берёт ее на руки, когда она тянется к нему. – Липучка та ещё. Работать не даёт, ходит за мной хвостом. Да, Мария?

Девчушка молча кивает ему.

– Пап, давай заберём, – вторит Оле Тимон, и мы все дружно замираем в ожидании его ответа.

С надеждой смотрю на Николая.

– Ну... – бросает он на меня короткий взгляд и растерянно пожимает плечами. – Нам не разрешат. У нас мамы нет. – говорит это, а сам снова косится сначала на меня, потом на сына.

Хмурюсь, не понимая к чему эти слова. Он же усыновил Тимофея в одиночку.

– А у нас получается папы нет, – артистично вздыхает Оля, куда более сообразительная, чем ее мать.

– Точно! – вскрикивает Тимон так, что мы все вздрагиваем, а его голос эхом разносится по длинному коридору. – Так давайте вы поженитесь!

– Что думаешь, Татьяна? – хитро усмехается Николай, глядя на меня.

– Я думаю... – закрываю глаза, потому что на них наворачиваются слёзы, а сердце колотится, – что нельзя оставлять ребёнка без мамы и папы.

– Кирилл Александрович, забронируйте нам эту девочку, пожалуйста, – хмыкает Николай и щекочет Машу за подмышку, а она смущённо прячется на плече у доктора-купидона.

Пока Тимофею накладывают гипс, мы втроём развлекаем Машу, которая, несмотря на травму, как обезьянка лазиет у нас по рукам. К сожалению, она пока не разговаривает. Возможно, это из-за неблагоприятных условий проживания до больницы, а может, неврологическое нарушение, но это не мешает ей быть тактильным и общительным ребёнком.

К тому моменту, как нам возвращают Тимона, девочку уже не хочется отпускать с рук.

– А можно мы её с собой домой заберём? – шёпотом спрашиваю у Падре. – Будем привозить, когда нужно.

– Ага, щас, – усмехается он и забирает у меня Машу. – Утром деньги – вечером стулья.

– Будут тебе стулья, – хмыкает Николай и, пожав Кириллу руку, подхватывает Тимона, и мы уходим.

– Как же она там одна ночью... – вздыхаю, глядя на Николая, когда он выезжает с парковки.

– Да, жалко, – кивает он. – У тебя документы с собой?

– Да, а что?

– Что "что"? Машу спасать надо, – усмехается мой генерал и кому-то звонит.

А потом он тормозит возле ближайшего ЗАГСа, и мы идём расписываться с маленькой группой поддержки в виде наших детей, забив на приметы и пышное торжество “день-в-день”, потому что отметить в ресторане можно в любое время, а Машу нужно спасти как можно скорее.

57. Вписка

– Наконец-то все спят, – усмехается Коля, забираясь в кровать и прижимая меня спиной к своей груди. – Готова к любви и нежности, полумногодетная мать?

Усмехаюсь, оборачиваясь к нему.

Полумногодетная – потому что у Маши нет родителей, но есть старенькая глухонемая бабушка, и мы пока что оформили опеку вместо усыновления и всячески способствуем общению.

– Всегда готова, мой генерал, – трусь носом о шею мужа и вдыхаю легкий, дико возбуждающий аромат его кожи, прикусываю ее аккуратно.

– Танюша, – тихо рычит Николай, покрываясь мурашками, и закидывает мою ногу себе на пояс, тут же толкаясь членом так, что задевает все возможные чувствительные точки, и я ахаю, подставляясь под его прикосновения.

Наш новый дом – это мечта: у нас с Колей большая спальня, у каждого ребенка по своей комнате. Есть еще спальня для гостей и кухня-гостиная. Два санузла. И пусть и сам дом и участок еще требуют немалых вложений денег и сил, мы с удовольствием проводим тут большую часть времени, по крупицам создавая уют и красоту.

Мой любимый муж, в конце концов, передал дела Иванову и теперь работает как нормальный управленец, без дежурств и сбитых кулаков, но на пенсию пока не уходит – помогает Тимуру в рабочих вопросах, потому что любит свой отдел и радеет за него всей душой.

А вот я уволилась и нашла себе маленькую удаленную подработку для тонуса. Потому что дети и дом – это гораздо важнее, чем все деньги мира, и когда у тебя рядом есть крепкое плечо, способное решить любые проблемы, приоритеты как-то сами собой смещаются в пользу семьи.

– Коля, – выдыхаю с предвкушением, когда он подминает меня под себя и, подхватив под колено, жадно входит до упора, растягивая и наполняя собой. – Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, моя девочка, – хрипло шепчет Николай мне в губы и глушит тихие стоны короткими поцелуями.

И я растворяюсь в моменте нежности и страсти, что он дарит мне, несмотря на усталость и позднее время, потому что мы заряжаем друг друга каждым новым поцелуем и прикосновением.