— Я здесь просто пою, это единственное, что я умею, кроме как готовить, стирать, убираться, но за это мало платят, даже на квартиру не хватит.

— Я дал тебе достаточно, чтобы ты сняла жильё, — вкрадчиво напомнил ей Филин.

— Я его сняла, оплатила на полгода вперёд, но мне попались мошенники, из квартиры меня выгнали, денег нет, — потупила глаза Лейсан и вздохнула. — Что вам нужно, Филин?

— Я вроде озвучил свои желания, даже цену зарядил хорошую. Устраивает? Так раздевайся.

— Идите к чёрту! Я не проститутка! — гордо вскинула голову Лейсан.

— Твоё платье говорит об обратном, как и место, где ты додумалась петь. Что, других ресторанов и баров в Москве не нашла?

— Там требуют рекомендации или опыт работы, откуда я их возьму? — взвилась девушка, у которой тоже было своё оправдание для поступка. — Здесь хорошо платят. Ночью пою, днём убираюсь здесь, Илона разрешила спать в свободном номере в перерыве между работой. Она хорошо платит и продавать себя не заставляет.

— Зачем ушла из приюта? Там у тебя была крыша над головой и всё необходимое и работать не надо!

— Там все женщины как мыши, которые забились в самый тёмный безопасный угол и не хотят оттуда выбираться! Я не хочу жить в страхе! Он как будто заразный! — взвизгнула Лейсан. — Они от любого чиха трясутся. Мне бояться нечего, как вы сказали. Мне нужны деньги и надо как-то жить!

— «Надо как-то жить», где-то я это уже слышал, — хмыкнул Филин, потирая подбородок.

— Мне просто нужны деньги… — тихо сказала девушка.

— И это я уже слышал, а потом видел, на что способны люди, когда им очень нужны деньги, — вздохнул Филин, садясь на кровати. — Тебе они точно нужны, Лейсан, ты мне теперь до хера денег должна.

— Что?! За что?! Вы же сами дали мне денег, сказали, что это благотворительность, — заверещала девушка со страхом, глядя на Филина, который поднялся с кровати и медленно направлялся к ней, оттесняя спиной к двери.

— Я нашёл твою мать, она в больнице, всё равно что овощ, не говорит и не двигается, я оплатил ей лечение.

Лицо девушки исказилось судорогой, она открыла рот от ужаса, прижав ладонь к груди.

— Чем расплачиваться будешь? — хмыкнул Филин, касаясь её щеки пальцами.

Глаза Лейсан наполнились слезами, она замотала головой, глядя на мужчину, который прижал её своим телом к двери и держал будто в капкане.

— Я вам не верю, — прошептала она. — Вы врёте!

— В понедельник заеду за тобой сюда, узнаешь, вру я или нет…

Филин не поехал в квартиру, где жила его Пчёлка, не хотел её напугать своим почти невменяемым состоянием. Он приехал к себе в особняк загородом, устроив сеанс алкогольных возлияний, чтобы проводить в последний путь воспоминания о Ласточке.

Алкоголь делал его немного агрессивным и слишком грубым на слова и действия. Особенно грубо он вёл себя с теми, в кого вложил свои силы и ресурсы, а они не оценили, либо проигнорировали, а кто-то и вовсе не заметил филимоновской заботы о себе. Он сделал для Лейсан всё, что было в его силах, а она ступила на путь певчей шлюхи. Продажа своего тела вслед за голосом всего лишь вопрос времени и цены. Лейсан пока артачится, но Святослав всегда взыскивал долги до последней копейки.

— Посмотрим, чем в итоге заплатишь, Леся, — хмыкнул Филин, поднимая бокал в её честь.

Свежий, почти без похмелья, одетый с иголочки, Филин нетерпеливо ворвался в свой дом, с букетом ромашек. Он ни разу ещё не дарил Марусе цветы, в цветочном, рассматривая бутоны роз и тюльпанов, почему-то ему показалось, что они ей совсем не подходят, а вот ромашки в самый раз. Такие же простые и милые, как Маруся. Он не звонил ей всё это время, ставил над ней небольшой эксперимент, погрузив её в ситуацию неизвестности. Ему было любопытно, как будет себя вести Пчёлка одна дома, четвёртый день. Переживает? Скучает? Голодает?

— Пчёлка жужжи сюда, цветочки будешь опылять! — прокричал Филин, пока шел по коридору в просторную гостиную.

Услышав топот босых ног по паркету второго этажа, Святослав улыбнулся, будто стадо бизонов мчится по прерии, а не Медовая пчёлка летит к нему на крыльях любви. Заспанная Маруся в короткой майке и трусиках подошла к перилам и посмотрела вниз на гостиную, где стоял улыбающийся Филин. Он развёл руки в стороны и впервые прочитал девушке стихи, не собственного сочинения, конечно, но вдруг она Шекспира не читала.

Маруся широко зевнула, разглядывая незваного гостя в его же собственной квартире.

— Вот чёрт! Ты всё-таки пришёл, — проворчала она, развернулась на сто восемьдесят и почесала обратно в свою комнату.

Филин грязно выругался в сторону опалённой солнцем Джульетты — ни цветов она не оценила, ни стихов. Он бросил цветы на столик в гостиной и начал подниматься по лестнице, чтобы провести со своей девушкой воспитательную беседу, как надо встречать своего мужчину после долгой разлуки. Он столкнулся нос к носу с Марусей в дверях её спальни, откуда она вышла не с пустыми руками.

— Вот твои часы и запонки, я не успела их продать, — вздохнула Маруся отдавая ему то, что украла. — Извини, думала ты совсем не придёшь, работа у тебя опасная, а кушать-то хочется.

Святослав попытался надеть на лицо маску строгого учителя, но она постоянно спадала, ему хотелось смеяться от выражения лица провинившейся ученицы Дуровой. Он взял из её рук коробки и швырнул себе за спину. Филин притянул её к себе в объятия и зарылся носом в рыжие волосы. Маруся обняла его за спину, прячась от поцелуя, она ещё даже не умывалась.

— Марусь, никогда не меняйся, оставайся такой же, пожалуйста.

— Какой?

— Настоящей, такой, какая ты есть…

Глава 37. Всё у всех одинаково

Филин сидел, привалившись к холодной спинке ванны, Маруся лежала между его колен, уткнувшись затылком в его плечо. Её нос покрылся капельками пота от слишком горячей воды, а кожа покраснела, но она не просила сделать холоднее, ловила новый для неё кайф. Его руки медленно скользили по её телу, то опускаясь под воду, то всплывая над поверхностью. Он обещал сводить её в настоящую деревенскую баню, в которой она ни разу не была, но они так в неё и не сходили. Пришлось довольствоваться ванной в его лофте. Маруся улыбалась, чувствуя спиной, как медленно вздымается его грудь за её спиной, они будто дышали вместе, пусть и не в такт.

Он вернулся днём, после четырёх дней отсутствия, ничего не объясняя, не позволил принять душ и даже почистить зубы, затащив в постель, где Маруся больше не чувствовала себя бревном и «лежачим трупом», как её назвал как-то муж. У неё теперь был опытный любовник.

Маруся встрепенулась, хлопая мокрыми ресницами, у неё всё ещё есть муж, где-то там, за дверью квартиры и её нового мира, где она жила под крылом Филина. Здесь было тепло и безопасно, там за дверью её пугала неизвестность.

— Ну, и чем ты тут занималась без меня? — спросил Святослав, нежно касаясь губами её виска.

Маруся рассказала, как провела время после того, как Филин уехал с дня рождения по своим птичьим делам. Она встретила на празднике девочку, с которой была знакома ещё в питерской школе. Когда татуированная девушка с дредами и пирсингом на лице подошла вплотную к Марусе и хлопнула её по спине, улыбаясь при этом, Дурова от неожиданности вылила ей коктейль прямо в лицо.

— Ну, привет, Мясорубка, ты всё такая же, сначала делаешь, потом спрашиваешь надо ли было делать, — усмехнулась Синичка, вытирая капли с лица.