- Ну, что, поехали?.. – окатив меня презрительным взглядом, добавил, - одни проблемы от тебя…

Я брыкалась, мычала в тряпку и обливалась слезами.

- Заткнись! Почистим и вернешься домой. Убивать не буду, ты мне живой нужна, - оскалился, - любимая…

Господи… Я плакала и молилась. Читала молитвы, которых никогда не знала. Просила помощи у покойной мамы. Знала, что только чудо может спасти моего малыша.

- Зачем тебе эта хрень? – между тем продолжал рассуждать Карманов, - Сама подумай, растяжки… сиськи обвиснут… живот дряблый… Нахрена? Тебе че, плохо живется?.. Скучно?.. На Мальдивы слетай! На йогу эту сраную запишись… - его голос сорвался на крик, - Блядь! Хочешь в дочки – матери поиграть, куклу купи себе!!

Каждое его слово вбивалось гвоздем в мое сердце. Куклу?! Какую куклу?! У меня уже есть ребенок! Настоящий! Живой! Разве можно заменить его куклой?!

Чуда не случилось. Меня затащили в палату, обессиленную, свалили на кровать и сразу же ввели наркоз. Все.

Когда я проснулась, моего ребенка уже не было. Низ живота разрывало от боли, а между ног был кровавый потоп.

- Че воешь? – заворчала поломойка, елозя шваброй под кроватью, - нагуляла, поди… теперь воет… все равно там девка была… че жалеть-то?.. Пацанов рожать надо… У меня вон, четверо… и все пацаны…

Девочка. У меня была дочка… Зачем эта тетка сказала? Если хотела добить меня – у нее получилось. Я умерла вместе с моей малышкой.

А потом была затяжная депрессия, сопряженная с сальпингитом. Хроническим воспалением маточных труб и яичников, последствием некачественного аборта на серьезном сроке. Я не истерила, не плакала, не била посуду и… не лечилась. Врачи вынесли вердикт – вторичное бесплодие. Спайки в обеих трубах.

- Ну и хорошо, - обрадовался муж, - таблетками травиться не придется.