Слышу, как Жека смеется, выдавливая отрывистое:

- Чтобы это увидеть стоило приехать…

Дальше ничего не слышно.

Пытаюсь сосредоточиться на егозе, которая брыкается и тарабанит меня своими маленькими кулачками по спине, проговаривая с угрозой:

- Отпусти меня немедленно варвар! Чтоб тебя! Никогда не прощу!

- Пффф…- испугала.

В какой-то момент она устает, пока тащу ее и повисает безжизненной плетью на мне.

Затем чувствую ощутимый шлепок по своей пятой точке.

Я вообще не чувствую от этого боли, скорее наоборот, меня это заводит.

Встряхиваю ее слегка, чтобы угомонилась и перестала меня заводить, на что она:

- Хватит меня трясти, не картошку несешь…

Даже в таком состоянии остается острой на язычок.

Заношу в комнату и запираю дверь.

Так намного лучше, чтобы я точно знал, что нас никто не побеспокоит.

Подхожу к кровати и ставлю на ноги. Ее шатает не по-детски, но она очень прытко пытается избежать наказания.

Ну уж нет, детка, ты сегодня реально доигралась!

Хватаю ее за руку и, присев на кровать, перекидываю ее через колено, приподнимая свою рубашку, которая в такой позе, итак, еле прикрывает ее бедра. Голову ложу на кровать, чтобы она не висела больше головой вниз.

Милка снова начинает брыкаться, понимая, что я не шутил.

- Ну Мааакс! – хнычет она.

- Поздно, ангелочек, ты уже доигралась…

Опускаю руку на ее поясницу, удерживая на месте. Она замирает, когда я начинаю спускать с нее трусики.

У меня уже не просто шевеление в штанах, там полноценный стояк.

Черт!

Ее попка просто идеальной формы, нежно молочного цвета. Не могу удержаться, протягиваю руку и глажу одну из ягодиц, сжимая в руках.

От нее слышу сдавленный стон.

Самому хочется застонать. Закрываю глаза на долю секунды, жадно втягивая воздух через нос, чтобы прийти в себя, затем, открыв, слегка шлепаю, чтобы она почувствовала, что это наказание, но ей не было сильно больно.

- Это тебе за то, что делаешь что-то, не думая головой!

Затем шлепаю по второй, слегка погладив после этого.

- А это за то, что меня не слушаешь!

Вижу, как красные отметины появляются после моих рук.

Мля!

Все-таки переборщил.

Глажу, слегка разминая, чтобы утихомирить боль, на что слышу еще один ее протяжный стон.

- Харе стонать, Шоколадка, иначе я уже не остановлюсь!

Кидаю последний взгляд на ее красивую попку и натягиваю трусики, опуская рубашку. Поднимаю ее.

Она со словами:

- Мне что-то нехорошо, - прикрывает рот рукой.

Поднимаю на руки и быстро дохожу к санузлу, который примыкает к главной спальне, опуская ее на ноги.

Милка садится на колени, обняв белого друга. Подхожу и, ничего не говоря, собираю ее волосы на затылке, чтобы она не испачкалась. Когда ей, наконец, становится лучше, помогаю подняться и ополоснуть рот. Она выглядит мертвенно бледной с зеленоватым оттенком кожи. Вся замученная.

Вот и погуляли!

Самостоятельно выходит из ванной и проходит в спальню. Подходит к кровати и ложится прямо поперек нее. Подхожу ближе и, подняв на руки, укладываю правильно. Она уже лежит с закрытыми глазами и никак не реагирует на мои прикосновения.

Тоже так хочу. Отключить всё, чтобы перестать чувствовать это долбанное желание, которое она вызывает во мне!

Снимаю с нее туфли и, укрыв одеялом, ухожу к гостям.

Как ни странно, в гостиной только мужики. Я безмолвно приподнимаю бровь в вопросе, на что Гром отвечает:

- Отправили восвояси на такси. Достали с расспросами и своим идиотским поведением. Пускай валят.

Артур, как обычно, в своем репертуаре. Не церемонится.

Я хватаю стопку с текилой и без ничего пью до дна. Вообще это дорогая текила, ее спокойно может пить и без соли и лайма. Но так привычнее, особенно женскому полу. Своего рода ритуал.

Сажусь на один из диванов и откидываю голову на подголовник, закрывая глаза.

Устал.

- Ты понимаешь, что втюрился в нее?

Это Артур.

Даже не открывая глаза, бросаю:

- Не неси хрень!

- Мы тебя таким никогда не видели… Ты влип конкретно, братан.

Открываю глаза, вглядываясь в лица друзей.

Они, просто жесть, какие серьезные.

- Откуда вам знать как это, когда влипают?

Не понимаю их.