Сейчас она благодарна. Приняла душ, и я заказал ее любимую еду. Но ей не нравится, что я контролирую ее жизнь, и это рано или поздно выльется в конфликт.

Мы садимся за кухонный стол, перед нами расставлена еда. Лидия берет большой кусок пиццы и медленно ест, закрывая глаза.

— Боже, это так вкусно, — говорит она, наслаждаясь. Я смотрю на нее. Мне нравится делать ее счастливой.

Мы едим до тех пор, пока не наедаемся.

— Скоро ты познакомишься с Арией, женой Михаила. Это было ее любимое блюдо, когда она была беременна.

Убираю остатки еды, а она выбрасывает бумажные тарелки в мусорное ведро. Все просто и уютно, но мы оба устали. Когда наши взгляды встречаются, между нами проходит невысказанное понимание. Возможно, она пытается смириться с тем, что я так много знаю о ней, и при этом остаюсь для нее совершенно чужим.

Мой телефон вибрирует от сообщения.

Михаил: Они солгали, или его предупредили. Юдина нет.

Лидия сдвигается в кресле, привлекая мое внимание. Ее взгляд напряжен, губы слегка приоткрыты.

— Кто это был? — спрашивает она тихо, но настойчиво.

— Михаил, — отвечаю я низким голосом.

Ее глаза сужаются.

— Ты всегда решаешь свои проблемы с помощью насилия?

Подхожу ближе, воздух между нами наполняется напряжением.

— Я делаю то, что нужно, чтобы защитить тех, кто мне дорог.

Ее дыхание сбивается, но она не отступает. Вместо этого встает, сокращая расстояние между нами.

— А что насчет меня, Виктор? От чего ты меня защищаешь?

— От всех, кто может причинить тебе боль, — говорю я, голос хриплый от эмоций. — Включая тебя саму.

Ее глаза вспыхивают от возмущения.

— Мне не нужен защитник.

— Возможно, — бормочу я, убирая прядь волос за ухо. — Но он у тебя есть.

Лидия вздрагивает от моего прикосновения, в ее глазах смесь гнева и чего-то еще.

— Ты думаешь, что знаешь обо мне все, — шепчет она, ее губы в дюйме от моих.

— Я знаю достаточно, — отвечаю я хрипло. — Достаточно, чтобы хотеть защитить тебя. Достаточно, чтобы хотеть тебя.

Ее дыхание сбивается, и на мгновение мы просто стоим, напряжение между нами электризует воздух. Затем она отступает, разрывая чары.

— Посмотрим, — говорит Лидия, голос слегка дрожит. — Посмотрим, действительно ли ты меня знаешь, Виктор.

Я отправляю Михаилу еще одно сообщение.

Виктор: Продолжай искать.

Лежу в постели, уставившись в стену. Я спала хорошо, после принятия горячего душа, с полным животом и человеческой грелкой рядом.

Но сейчас уже полностью проснулась, мой разум гудит от страха и возможной перспективы.

Я начинаю понимать, как мудро остаться, потому что если уйду… Куда я пойду? Моя семья тесно связана с Романовыми. Если хочу хоть как-то оставаться рядом с матерью или сестрой, мне нужно остаться здесь. Если уйду, если попытаюсь сбежать, я не уверена, что мой бывший жених не станет меня преследовать. И после того, что я видела, не знаю, что он со мной сделает.

Что, если тот человек, которого Виктор убил вчера, говорил правду? Что, если мой будущий муж намеревался использовать меня и делиться мной? Эта мысль вызывает у меня отвращение. Просыпаюсь с тяжелым сердцем, будущий муж лежит рядом.

— Ты проснулась? — спрашивает он.

Киваю.

— Ты?

— Да, — отвечает он низким голосом. Все в нем такое тяжелое, большое и мужественное, даже его голос.

— Который час?

— Без понятия. Время, когда тебе еще стоит спать.

— Спасибо, капитан Очевидность.

Чувствую, как Виктор напрягается рядом со мной, прежде чем сесть, сбрасывая одеяло. Мое сердце замирает.

Что за черт…

— Все, — говорит он, качая головой. — Я был настолько терпелив, насколько это возможно, Лидия.

Смотрю на него, ошеломленная, когда он хватает меня за запястье. Пытаюсь вырваться, но у меня нет шансов против такого большого и сильного мужчины.

— С меня хватит.

Вздрагиваю, когда он садится на кровать и перегибает меня через свои колени.

— Что за черт? — протестую я, хотя мой пульс зашкаливает. — Виктор, какого черта…

Его рука быстро и сильно опускается на мою задницу.

— Я был мягким. Я был терпеливым, — продолжает он, шлепая меня. Мои щеки горят, но что-то в том, как Виктор доминирует надо мной, вызывает волну возбуждения. Я едва могу говорить или думать, когда в животе расцветает жар, а приятное тепло распространяется между ног.

Мне хочется посмотреть, что он сделает, если я буду сопротивляться. Если буду бороться. Если не сдамся и не покажу ему свою слабость.

Так что я пинаюсь. Царапаю его ноги и кричу, закидывая голову назад и ору изо всех сил.

— Ты сукин сын! Ублюдок. Отпусти меня, или я закричу!

Он хватает меня за волосы, собирая их в своей огромной руке, прежде чем оттянуть мою голову назад.

— Давай. Если нет, я возьму ремень и отхлещу твою идеальную, красивую попку, пока не заорешь.

— Ублюдок! — кричу я. — Отпусти меня! — кричу до хрипоты и звона в ушах, вызывая низкий, темный смешок у моего похитителя.

— Вот этого я и ждал, — одобрительно говорит он. Одним движением он раздевает меня, обнажая мою задницу. Ощущение его горячей, тяжелой, грубой ладони на моей пылающей коже вызывает всплески возбуждения. У меня пересыхает во рту, и если бы он дотронулся до меня сейчас, то обнаружил бы, что я мокрая.

Что-то глубоко внутри меня, что я не могу до конца понять, шепчет с восхитительным удовлетворением… вот это.

Это.

Он.

Это.

Я хочу, чтобы меня взяли. Хочу, чтобы мной управляли. Хочу, чтобы надо мной доминировали и толкали, а когда я буду сопротивляться, не хочу, чтобы он сдавался.

Его ладонь резко опускается на внутреннюю сторону моего бедра, и это гораздо больнее, чем раньше. Хнычу и извиваюсь, пытаясь вырваться, но он прижимает меня и шлепает снова.

Мое дыхание замирает, смесь страха и сопротивления захлестывает меня. Я борюсь с ним изо всех сил, мои руки упираются в его сильные бедра, тело извивается в попытке вырваться. Мне почти удается выскользнуть из-под его контроля, но он ловит меня, прижимает и рычит: — Ты маленькая проказница, — после чего быстро отвешивает три сильных, жгучих шлепка подряд.

— Виктор, нет! — кричу я, мой голос дрожит, хотя часть меня думает: да, да,