И это тоже отчего-то – вот он только что собирался морду бить незнакомому мужику, который не так на него посмотрел, и тут же дверь ей открывает и руку подаёт. Почти на руках вытаскивает из машины. И спокоен. Почему он так спокоен?

Денис нахмурился, будто и не помнил о чём именно она говорит:

— Не говорил, – всё же мотнул головой. — Она звонит, потому что хочет денег. Типа Новый год, каждый год одно и то же…

Сорокин пропустил Иду вперёд. Закрыл машину и протянул ей руку.

— Я очень надеялся, что они перестанут пить, что выровняются. Если надо я оплатил бы специалистов, но, – Сорокин вздохнул. — В итоге я плачу за квартиру, чтобы они просто не пропили её и не оказались на улице, и перевожу им сумму денег, фиксированную. Десятого. Мне срать, что они делают с этими деньгами, но у меня всё записано, все переводы, все оплаты. Ибо нех.

Ида, кажется не смогла скрыть недоумения, которые вызвали его последние слова. И нет, Денис не производил впечатления… вот, чтобы – зачем он записывает?

— Чтобы она не потащилась на шоу какие, – заметил конечно Сорокин озадаченность Иды, её секундное замешательство, как рука напряглась в его ладони. — Она может, увы, это же как и наркоманы – лишь бы налили… в данном случае денег заплатили, которые на бухыч потратить можно.

Аделаида слегка согласно кивнула, а они зашли в магазин.

— Что ты хочешь, чтобы я приготовила? – кажется ей было просто необходимо сделать это, он же не просто так рассказал. Не просто так утащил её. Да? Ей так хотелось верить в это.

— А что можно? – они дошли до холодильников. — Мороженое! – Ида видела, как у него лицо стало счастливым и детским и не сразу поняла, что он уставился на огромные лотки с лакомством. — Бля… клубничное и вишнёвое.

— Что? – она глянула в холодильник. — Два с половиной килограмма? Два вида? Это пять? У тебя там морозилка какого размера?

— О, твою ж, точно – два могут в морозилку не влезть? Но она большая. Или… хм… – сокрушился Сорокин. — И как выбрать?

— Здорово, что ты не сразу решил всё это уговорить. Зачем так много, Денис?

— Люблю мороженое, ты что не любишь?

— Мне нравится, но я не покупаю два с половиной килограмма, да и полкило не покупаю.

Сорокин фыркнул пренебрежительно. А Ида глянула в другой холодильник.

— Ты скажи, какое выбрать-то? – реально задумался он.

— А может вот? Смотри, тут по полтора кило, два можно купить и будет тебе три кило, и вкусы разные, – она сама с интересом уткнулась в изучение лотков с мороженым.

Сорокин уткнулся головой в её голову, нахмурился на мгновение. А потом просиял.

— О, класс, это мне нравится! – взял один, потом другой, потом третий.

— Может напоследок надо брать? – поинтересовалась Ида, когда получила благодарный поцелуй куда-то в глаз.

Ей было так смешно – только и сказала сейчас это умное и почувствовала, что тётка… тётка она, а он пацан молодой.

“Мамочка…”

И что она тут с ним вместе делает?

— Не, вдруг заберут, – тем не менее отреагировал Денис спокойно.

А Аделаида огляделась по сторонам. В супермаркете, как ей показалось находилось человек двадцать, не больше. И это невероятно странно – на носу праздники, все затариваться должны, а тут пусто.

Сорокин тоже осмотрелся, но при этом ухмыльнулся и пожал плечами, утаскивая её дальше.

— О, а рыбу можно?

Ида заморгала в недоумении, потом перевела взгляд на витрину с рыбой.

— Приготовить рыбу можно? – пояснил Денис.

— Можно, – улыбнулась она. — Какую хочешь?

— А лосось?

— Он дорогой.

И снова отругала себя. Она-то экономила по жизни, и такую рыбу только по акции брала. А Сорокину это явно не нужно.

— Пффф, пох, херачим! – они дошли до выложенной охлаждёнки. — Только я выбирать не умею. Вот тот?

Выбрал… ткнул в половину рыбины. Ида округлила глаза.

— Или целую лучше? Я где-то читал или по телеку смотрел, что целая лучше, да?

— Ты умеешь разделывать?

— Нет, – мотнул он головой и уставился на неё.

— Я тоже, – развела руками Ида.

— Но они умеют, если попросим, разве нет?

— Половина, Денис, не много?

— Нет, я съем, – радостно и счастливо заявил Денис. — А что можно с ней сделать?

— Пожарить, испечь…

— А пюрешка?

Ида рассмеялась:

— И пюрешку, конечно. Из обрезков по брюху можно сварить суп.

— Это, как вот в детстве, этот… из консервов? Горбуша, да?

— Мажор, хренов, – ткнула его в корпус Ида. — Но можно и такой.

Они дождались, когда к ним подойдёт сотрудник маркета, взвесит и упакует рыбу, промаркирует её.

— А теперь пошли за картошкой на пюрешку тебе, горе луковое.

— В смысле настоящую?

Она встала и уставилась на Дениса.

— А какую? Ненастоящую?

— Я покупаю порошок, чтобы пюре сделать, – честно и без задних мыслей ответил Сорокин.

— А вот этого я, – сделала упор на местоимении Ида, — не умею.

— Да и не надо, картошка настоящая, так и отлично, – но его же не подцепить, да?

— Молоко?

— У меня есть. Хотя… давай ещё возьмём, и кефира…

Конечно, четыре литра. И ещё конфет. И печенья. И всё это вот такими огромными коробками. А потом Аделаида офигела от того, что это ему на недельку…

Потом, позднее, она узнает, какой Денис проглот. Но сейчас в магазине, с ней происходил сюр какой-то. Только внутри этой властной руки Сорокина, которая обнимала её постоянно, словно прилипла, притягивала под бок к нему, или обнимая так, чтобы она была между ним и продуктовой тележкой, Ида чувствовала себя невероятно хорошо.

Это же не так должно быть… в очередной раз… это просто секс и больше ничего. Ей нельзя пускать его дальше, ей это и не нужно. Ему это не нужно! Тем более такая разница в возрасте…

И снова накатывало непонимание, она тонула в сомнении и своих тяжёлых мыслях, но тут Денис шутил или подтягивал на себя, целуя куда придётся. И Ида растворялась в этом. Невольно тревожно, но, фьюх, и нет ничего, кроме такого основательного тепла Сорокина, защиты какой-то всеобъемлющей.

И кружку он ей купил. Не простую.

На кассе она уловила, как ей показалось, этот странный взгляд кассира, осуждающий или может недоверчивый, но Денис и тут – пока карту прикладывал в терминалу для оплаты, сгрёб Аделаиду и…

Представить невозможно, как они смотряться вместе – его перекошенное лицо с синяками и разбитым носом, она в кедах и спортивном костюме, растрёпанная и нелепо улыбающаяся.

— Это же неприлично, – возмутилась, когда он вынес практически её из магазина, вместе с этими его килограммами еды “на пару дней”.

— Чё? – приподнял бровь со шрамами. — Пох вообще, они тебе все кто? Даже, если знакомые какие, не их собачье дело, пусть на себя смотрят, а не на других.

В этом был весь Сорокин – открытый и широкий. И взрывной.

Иде казалось, что контролировать такого просто невозможно, даже мысль пришла, что вообще не понятно, как с ним тренеры справляются.

Дома у него она ни разу не была, но знала, что это не его, что он живёт у друга, или снимает у него. Квартира огромная, в хорошем районе, всё люксовое и новомодное. Даже зайти на этаж можно по лицу.

Денис пошутил, что удивительная хрень, но даже его перекошенную раздолбанную рожу считывает.

Перекошенную… как же!

Но, если он и хотел, чтобы она поспорила, сказав комплимент, что всем бы такую рожу, особенно, когда разбитая, то всё это улетучилось, как только они переступили порог квартиры.

Сорокин закрыл дверь, положил пакеты возле и сгрёб женщину в охапку, прижимая её спиной к себе.

— Прости меня, – шепнул в затылок, озадачивая и запуская все эти дурацкие реакции, которые провоцировал в ней, несмотря на то, что она так отчаянно боролась. Пыталась. Безуспешно.

— За что? – теряя голос шепнула Ида, задрала на него голову, чтобы видеть.

— За вчера, – честно и открыто ответил Денис. — Мне очень жаль, я повёл себя, как мудак. Я не хотел обижать. И… прости…