— Увозите её, как договорились, потом дам следующие инструкции, — усмехнулся Сеня, пренебрежительно кивая на жену.
Марусе не дали сказать напоследок ни единого слова, возможно, предатели просто сохранили какие-то остатки совести, которая могла бы проснуться, если бы Маруся прямо обвинила их в предательстве. Она молча наблюдала, как они садятся в машину и уезжают, оставляя её с мужчинами, которые смотрели на неё глазами голодных животных. Они снова запихнули её в багажник и куда-то повезли. Ей не было страшно, было стыдно, и очень больно от мысли, что мать с отцом перевернулись бы в гробу, узнав, что случилось в семье Дуровых после их смерти.
Ей развязали ноги — только чтобы она их раздвинула, убрали кляп изо рта — только чтобы она пошире его открыла. Маруся стиснула зубы и решила, что умирать тихо она не будет, как и сдаваться насильникам без сопротивления. Она теперь не под таблетками, может за себя постоять.
Маруся смогла ослабить верёвки на руках ещё в багажнике, куда её запихнули второй раз за сегодня. Она нашла какую-то острую железку и даже протёрла их немного, но всё равно никак не могла снять. Хорошо, что они были связаны впереди и она царапалась ногтями, как дикая кошка, когда похитители начали её лапать. Мужчины только смеялись и гоготали над её сопротивлением. Ей бы надо было бояться, а она злилась. Такая реакция на стресс.
— Твой муж велел отвезти тебя в надёжное место. Но про сохранность твоих частей тела он ничего не говорил, — ехидно оскалился один из мужчин.
Сеня, надёжный и ласковый муж, оказался самым страшным человеком в её жизни, который отдал её на растерзание сволочам. Она бы жаждала мести, да ей бы увидеть рассвет. Ещё пару дней назад месть была не так важна, как возврат средств.
Она отомстит хотя бы этим сволочам, твёрдо решила Маруся. Если её поставят на колени, она откусит им причиндалы.
Пленница упала на колени сама, когда от удара по лицу не смогла удержаться на ногах, видимо, её выкрутасы им надоели. Мужчина, что стоял перед ней, начал расстёгивать ремень, а она лишь сильнее стиснула зубы, которые скоро попробуют свежей крови. В колени впились сотни сосновых иголок, в голове помутилось. Она изо всех сил старалась не потерять сознание.
В тёмном лесу — единственным источником света были фары машины, в которой её сюда везли. Они ослепили её, когда стоящий между ней и машиной насильник вдруг упал на землю. На него будто напала тень, которая отделилась от деревьев вокруг, но это точно был живой человек. Он наносил удары по лицу, превращая его в кровавое месиво. Маруся не видела лица нападавшего, он был для неё лишь чёрным силуэтом на фоне яркого света. Глухие удары прекратились, тело на земле не подавало признаков жизни. Тень выпрямилась и встала между ней и светом от фар. В темноте белели рукава кипельно-белой рубашки и сияли его глаза — зеленые светофоры ночного хищника:
— Ну, что, Маруся, теперь готова выслушать мои условия по спасению твоей жизни или дальше будешь свой гонор показывать?
Маруся, как положено всем впечатлительным барышням после пережитого ужаса и чудесного спасения, хлопнулась в обморок. Ей срочно надо было перезагрузить все системы жизнеобеспечения.
Глава 22. Скотобойня
Третий час ночи. Рыжее облако волос волнами лежало на больничной подушке, Маруся была без сознания. Филин попросил вколоть ей успокоительного, чтобы она уснула покрепче. У него нет времени с ней сидеть и успокаивать, зайдёт завтра. Она лежала в соседней палате с Лейсан, которая уже спала, когда он к ней заглянул.
Святослав грустно улыбнулся, вытаскивая сосновые иголки из волос девушки. Маруся отказалась умирать без сопротивления, как отказалась принимать правду о родной сестре, просто открестившись от неё — «Пусть живут долго и счастливо». Но она отчаянно боролась с теми, кто пытался причинить ей боль. Маленькая боевая пчёлка. Её раны на лице заживут и рыжее солнышко снова будет сиять, наденет красивое платье и будете танцевать, пряча раны в душе за улыбкой. Как все остальные люди, пережившие боль предательства.
Филин намочил платок под краном и стёр грязь с щёк и лба, протёр ей руки, на которых было сломано несколько ногтей. До свадьбы заживёт, а утром она проснётся почти целой и невредимой, Филин успел вовремя.
— До завтра, Пчёлка, завтра пожужжим, — прошептал он ей на прощание.
*****Тридцать километров за МКАД, затем съезд, густой лес, дачный посёлок, снова лес и выезд к заброшенному колхозу. Здесь за двухметровым забором была скрыта самая главная тайна Филина — «скотобойня», как её называли его подчинённые. Сюда привезли тех, кто вывез девушку на ночное свидание помимо её воли. Святослав тяжело дышал, проходя мимо старого административного здания, в подвале которого были несколько камер временного содержания и комната для допросов. Ему нужно было пройти подальше, туда, куда допускались только самые преданные ему люди. Если в подвале административного здания иногда творился беспредел, то в подвале сарая не было предела этому беспределу. Назара в сарай Филин также не пускал, нечего ему там делать, семейному человеку с двумя детьми.
В сарай Филина пропустил охранник, который сидел внутри, он минуту оценивал на самом ли деле это его шеф. Когда тяжёлая металлическая дверь открылась, Филин вошел в полутьму коридора, что вёл к двум дверям — одна на первый этаж сарая, где заседала охрана, вторая вниз — в ещё один большой подвал. Филину нужно было во вторую, поближе к аду, где оказывались те, кого он сюда посадил за преступления, которые карались только билетом в крематорий.
Он вошёл в камеру, где два тела были подвешены на крюках к потолку, над ними уже немного поработали, судя по кровоподтёкам на телах и лицах. Филину необходимо было знать, кто это такие, сколько за ними числится трупов и заказов на таких вот Марусь, которые ушли в лес по грибы и не вернулись. Ему нужно было выяснить, сколько им заплатили, чтобы муж Маруси цинично избил её, лежащую на земле, связанную и беззащитную, а её беременная сестрёнка на это смотрела. Кажется, именно она руководила и Сеней, и этими отморозками. Филин узнает всё, а двое на крюках точно знали, что им осталось недолго.
Святослав снял пиджак, аккуратно повесив его на стул, туда же повесил жилет, закатал рукава белой рубашки, надел перчатки и ослепительно улыбнулся клиентам скотобойни:
— Ну, что ж господа, приступим! Очень рад знакомству! Сейчас познакомимся ещё ближе!
*****Спустя час на крюках было пусто, а руки Святослава Филимонова девственно чисты. Его главный мясник по прозвищу Серый подал шефу полотенце.
Серый — дитя подворотни из девяностых, человек, которого время словно законсервировало. Он дожил до мудрых седин, но всё ещё носил короткую кожанку и «пальцы веером». Он так и не смог перестроиться после перестройки, но был верным и преданным, поэтому Филин создал для него маленький мирок, где Серый был на своём месте.
— Как наш главный гость, всё ещё жив? — спросил Филин.
— Мало ест и много кашляет в последнее время. Мы дали ему медицинский справочник, чтобы он поставил сам себе диагноз, да он что-то не захотел заняться самолечением, — усмехнулся Серый.
Филин осклабился, когда-то заключенный кинул женщине справочник по акушерскому делу и заставил её принять у себя роды, а вот сам себя спасать не захотел. Может, сдался? Женщина не сдалась, успешно разродившись под землей, где её держал в плену этот серийный маньяк.
Святослав вышел из камеры с криками и прошёл до самой дальней двери и вошёл в комнату, где пространство было поделено на две половины. Одна из которых полностью принадлежала пленнику, а вторая находилась за бронированным стеклом. Филин сделал эту комнату специально для этого гостя.
Серая масса, лежащая в этот момент под одеялом, жила здесь уже четвёртый год. Подонок, который безнаказанно убивал женщин больше двадцати пяти лет. Его фишкой было — сажать их в такое же помещение, давать все удобства для проживания и медленно сводить с ума жертв, доводя до ручки. Теперь роли немного перераспределились — теперь жертвой был он.
