– Юль… Юль… Юль…

Дрова в камине тихонько потрескивают, вокруг приятный полумрак с пляшущими тенями. Наши голые тела сплетены, моя голова покоится на его груди.

Прямо сейчас я чувствую, что абсолютно счастлива и влюблена. Идеальный момент, идеальный мужчина… Страшно, что через несколько недель мое сердце будет разбито.

***

Где–то я слышала выражение, что хороший секс меняет женщину.

Раньше бы я закатила глаза на подобное высказывание, а сегодня готова подписаться под каждым словом.

Меняет…

Я на работу не иду, а лечу. Легкая походка от бедра, волосы развеваются, ноги практически не касаются земли. И улыбка… я ее чувствую – широкая, довольная, сытая.

Настороженная серая мышка стала мурчащей домашней кошкой.

Гад Иван все-таки… такую сторону жизни для меня приоткрыл.

Большую часть воскресенья мы провалялись в постели. Еду нам приносили по звонку. После обеда гуляли по лесу, где Иван совершил очередную жуткую вещь… Назвал меня Красной Шапочкой, себя Серым Волком и завалил в кустах у озера, где безжалостно удовлетворил с помощью пальцев.

Никогда не смогу больше смотреть на эту сказку прежними глазами. Мы ее осквернили.

Вечером я затащила Ивана на берег смотреть на звезды. Мы валялись на пледе, ужинали, рассказывали друг другу всякие забавные истории из детства, связанные с братьями. Оказалось, его Ромка был намного большим демоном, чем мой Артем.

Тяжело быть младшими в семье… это да.

Еще этот понедельник мне нравится тем, что я работаю в первую смену. Забегаю в раздевалку, выглядывая своих подружек.

Есть шанс, что голова моя будет сейчас же откручена.

– Привет, – за спиной возникает Маришка, – спасибо. – На ее лице улыбка столь же довольная, как моя.

– И за что? – невинно хлопаю глазками.

– За Витю, – она проходит к своему ящику. – Сначала мы вдвоем хотели тебе шею свернуть за такую подставу. Потом немного остыли, выпили вкусного вина… Спасибо за мое любимое. Ну и потанцевали. Он такой классный, – Мариша взвизгнула, – с ума сойти.

– Ну, я рада.

Сажусь на скамейку рядом с подругой, выдыхаю с облегчением. О такой реакции я могла только мечтать.

– И где ты только прятала от меня этот тестостероновый клад? Он же мечта.

– На СТО старшего брата.

Мариша усмехнулась:

– Я так понимаю, бабника решила оставить себе?

– Мариш, он здесь ни при чем. Я о тебе думала, вот и все. Иван… он общее достояние всех одиноких баб, ты сама говорила. А Вите серьезные отношения нужны и одна единственная. Мне показалось, вы можете друг другу подойти.

– Тут ты не ошиблась, – она хлопнула дверцей шкафчика. Поправила на себе форму, волосы, собранные в высокий хвост. – Я не сержусь… совсем.

Подмигнула и убежала счастливая в зал.

Я переоделась, некоторое время подождала Нику, но та все не появлялась. Пришлось идти работать.

Никуша появилась в ресторане с опозданием. На меня с Маришей даже не взглянула, тут же побежала обслуживать туристов, пришедших на завтрак из небольшой гостиницы по соседству. Я пыталась пару раз к ней подойти, но она ускользала, словно нарочно не хотела со мной говорить.

У меня из-за этого появилось тревожное ощущение.

– Ника, – перехватываю ее во время обеда по дороге в комнату отдыха, – как дела?

– Нормально, – она растягивает губы в искусственной улыбке, при этом сама выглядит расстроенной. Глаза как будто припухли.

– Ты плакала? – охаю я.

– Нет, аллергия просто, – она пожала плечами, – а у тебя как выходные прошли?

– Нормально, – отвечаю осторожно, – Ник, как прошло?

– Да…. так, – она отмахнулась. По ней было видно – не договаривает.

– Как так? Он тебя обидел?

– Иван? – Ника протиснулась мимо меня в комнату отдыха. – Нет… Я его даже не видела. Представляешь, ты когда по телефону его адрес давала, я ошиблась с квартирой. Попала не туда.

Как раз туда… Она должна была с Артемом встретиться. Неужели случилось что-то ужасное?

– И кого ты встретила?

– Да так, мужчину какого-то, забудь, – Ника нервно заправила за уши рыжие волосы. Отправилась к холодильнику за едой. Заварила кофе. Я все это время за ней внимательно наблюдала.

Ника от природы имела легкий характер, по мелочам не огорчалась.

– Он сказал тебе что-то обидное?

Начинаю закипать внутри. Артему конец!

– Я не хочу об этом говорить, ладно?

Точно конец! Я его прибью!

– Ника, он тебя хотя бы не обидел? – подлетаю к ней, в глаза заглядываю.

– Нет, – краснеет и взгляд отводит.

– Не похоже.

– Юль, все… забудь… проехали…

– Ника…

– Обед вообще-то только у меня, твой перерыв через полчаса.

– Я знаю, но.

– Иди работать, там сейчас делегацию на обед привезти должны, Петя злиться будет.

– Точно, да… Ника, давай после работы поговорим.

– Да не хочу я! Что непонятного?! – резко оборвала меня она. Села за стол и принялась есть свой холодный обед, даже не разогрев.

Артем накосячил, как-то обидел.

Убью! Пошинкую на мелкую соломку и по ветру развею.

– Пойду, – расстроено убегаю в зал. Что я натворила? Зачем только адрес дала его? Брат никогда не был злым или жестоким, может быть, только строгим. Что он сделал?

От волнения все буквально валится у меня из рук. Заказы путаю, клиенты ругаются, Мариша в шоке. Такой несобранной она не видела меня никогда.

Отпрашиваюсь на полчаса раньше. Мне срочно требуется переговорить с братом. Беру себе такси, чтобы быстрее доехать до его СТО.

На стоянке перед боксами все забито машинами, понедельник у них авральный. Заглядываю в бокс, там брата нет. Парни на меня даже внимания не обратили. Тогда бегу к нему в рабочий кабинет. С каждой минутой напряжение внутри все нарастает.

Артем у себя. Сидит по макушку в бумажках, на калькуляторе что-то считает. При этом хмурый, вон какие морщины на лбу залегли.

– Привет, – сажусь напротив него. Во все глаза рассматриваю.

– Привет, – он даже не отрывает голову от работы, – Иван на разборе.

– Ясно… как дела?

– Нормально, – поджимает губы. Кулак с зажатой в нем ручкой напрягается.

– Точно?

– Да точно, точно. Юль, у меня завал.

– Завал, значит? – поднимаюсь на ноги. – Подождет твой завал! Как выходные провел, братик?

Артем удивленно поднял бровь, прикусил губу:

– Хо-ро-шо…

– Насколько? – упираюсь ладонью в его стол. Настольную лампу разворачиваю и направляю брату в лицо. Он жмурится.

– Юль, ты чего?

– Встретил, может быть, кого-то нового?

– Может, и встретил.

– Девушку, может быть?

– Может быть, и девушку, – Артем откинулся в своем кресле.

– Значит, признаешься. И что, может быть, ты ее обидел?

– Не думаю, что то, что я с ней сделал, можно квалифицировать как обидел, – на его лице промелькнула смазанная непонятная ухмылка.

– Врешь! Ты мою Никусю обидел!

– Никусю? – Артем ошарашенно открыл рот.

– Да, Никусю. Рыжую, прямо как тебе нравятся. Сам признался!

– Ты знакома с проституткой?

– Проституткой? – непонимающе таращусь на него. – Ты принял мою Никусю за проститутку?

– А она не проститутка?

– Ника Воронцова — студентка юридического, – с гордостью произношу, – и моя лучшая подруга.

– Не понял. На ней было надето белье прямо на голое тело. Перегнула Ника немного... но...

– И ты начал лекцию ей читать, да? Я помню это твоё – юбка слишком короткая, помада яркая, таких девок только на трассе дальнобойщики снимают!

– Да ты тогда так оделась, что смотреть было стыдно!

Может, и я немного перегнула, согласна. Но это был клуб, где девушек пускали бесплатно, если они дресс-код проходили. Вот мы с одногруппницами и постарались. Они прошли, а меня Артём заставил умыться и остаться дома. Никогда ему не забуду.

– Моралист... я думала, ты с тех пор изменился. Признавайся, Никусе тоже лекции свои читал? Наорал? Это потому она такая несчастная сегодня была? Довел!