— Не волнуйся, она тут уже давно. Ей нравится. Правда, рыжая?

Я не отвечаю, потому что сама не знаю. Мне нравится? Поэтому я ещё не сбежала?

Ронан ставит Рэйчел на колени и, стянув штаны до щиколоток, опускается за ней. Положив руку на затылок Рэйчел, он мягко направляет ее лицо между бёдер Кэти. И ухмыляется мне.

— Можешь присоединиться.

Рэйчел снова смотрит на меня — как раз в тот момент, когда Ронан входит в неё сзади. На её лице расцветает блаженство.

Точно такое же я видела на своем лице вчера, когда Генри входил в меня.

Генри.

Первоначальный шок от увиденного меркнет, уступая место острому осознанию — именно этим Генри сейчас занимается с теми двумя женщинами.

Это жестокая реальность.

Я разворачиваюсь и выбегаю за дверь, скользя по мокрой дорожке, борясь со слезами и не понимая, куда бегу. В домик персонала или отель мне нельзя — не в таком виде. Я бегу без всякой цели, потерянная, одинокая, с разбитым сердцем.

И врезаюсь в кого-то.

— Простите! — Я пытаюсь проскочить мимо, не поднимая головы.

— Эбби? — Он откидывает капюшон, открывая лицо.

— Майкл? — Это массажист Генри.

— Что ты тут делаешь? — Он замолкает и хмурится, вглядываясь в моё лицо. — Ты в порядке?

Три простых слова. Простой вопрос. Но почему-то они разрушают моё самообладание, и я разражаюсь рыданиями.

Майкл тут же обнимает меня, прижимая к своей широкой груди.

— Пошли, я отведу тебя в твою хижину.

Я бешено трясу головой.

— Нет… Мои соседки… Секс… Ронан… — Я едва могу выговорить слова.

— Ладно, ладно. Тише… Пойдем. Моя хижина вон там. Не обещаю, что мои соседи не заняты тем же, но, скорее всего, они сейчас где-то ещё.

Прижимая меня к себе, он ведёт меня по тропинке к хижине, расположенной напротив моей, и открывает её ключ-картой.

Внутри никого.

— Слава Богу, — бормочет он себе под нос. Затем закрывает дверь и отводит к дальней стене. — Нижняя койка — моя. Давай я тебе что-нибудь принесу. Ты дрожишь.

Майкл роется в ящике, пока я изо всех сил пытаюсь унять рыдания. Он протягивает мне мягкое белое полотенце.

— Только из стирки.

Я прижимаю его к лицу, вдыхая запах кондиционера. Он всегда меня успокаивал. Только отняв полотенце от лица, я вспоминаю про потекший макияж.

— Ой, прости! — Мне стыдно за чёрные пятна, которые я уже оставила.

Он стягивает с себя толстовку, и край футболки приподнимается, обнажая живот с четко очерченными мышцами пресса, светлую линию волос, которая становится темнее, когда исчезает за поясом его черных брюк.

— Не переживай. Это всего лишь полотенце. Отбеливатель существует не просто так.

И все же, я, должно быть, ужасно выгляжу.

— Не возражаешь, если я воспользуюсь… — Я показываю на маленькую уборную.

— Конечно. Но не знаю, в каком она состоянии. Ей пользуется шесть мужиков, и бог знает сколько девушек.

Я оглядываю хижину: разбросанная одежда и обувь, переполненные мусорные корзины с обертками, пустые бутылки из-под пива, составленные рядом.

— Буду иметь в виду.

— У меня нет ничего твоего размера, но тебе надо снять это платье, пока не заболела. — Его взгляд скользит по моей фигуре, и я инстинктивно одёргиваю подол, мокрый и прилипший к бёдрам гораздо выше, чем следовало бы.

Он снова роется в комоде, достаёт футболку и боксеры.

— Это все, что я могу предложить, но так будет удобнее.

Я беру вещи из его рук и тихо благодарю, после чего иду в уборную, стараясь унять дрожь, когда закрываю за собой дверь.

Из зеркала на меня смотрит жалкая девчонка с потеками, размазанными по лицу, мокрыми волосами, прилипшими к голове, красными глазами и стучащими зубами.

Тусклый свет не помогает.

Раздеваюсь догола — всё промокло насквозь — быстро вытираюсь и умываюсь куском мыла, стараясь не замечать вываливающиеся из мусорки презервативы. По крайней мере, макияж смывается легко, оставляя меня с чистым, но опухшим лицом. С волосами всё сложнее. Только душ и кондиционер спасёт эту копну, но я стягиваю резинку и вынимаю шпильки, после чего расчесываю волосы пальцами.

К счастью, когда я выхожу, мы всё ещё одни. Майкл снял обувь и носки, переоделся в спортивные штаны и сидит на краю кровати, облокотившись на колени. Он включил маленькую лампу для чтения, прикреплённую к краю кровати, чтобы осветить наш уголок.

— Немного лучше? — Он кивает на одежду, в которую я переоделась. Футболка доходит до середины бедра, а боксеры приходится придерживать, чтобы не спадали.

Я слабо, но искренне улыбаюсь.

— Да. Спасибо. Можно это где-нибудь повесить? — Я поднимаю свои мокрые вещи.

— Прямо за тобой. — Он встает и обходит меня, а затем тянется, чтобы достать проволочную вешалку. От него исходит слабый запах мыла и одеколона. — Повесим над обогревателем.

Я быстро вешаю платье и бельё. О скромности речь не идет — трусы и лифчик Кэти на виду, но Майкл ничего не говорит. Наверное, в его профессии учат относиться с уважением к уязвимости людей.

— Ты всё ещё дрожишь.

Я скрещиваю руки на груди, пытаясь унять дрожь.

— Со мной все будет в порядке.

— Залезай под одеяло. Это поможет.

Я просто киваю и подчиняюсь. После всего, что произошло сегодня, мне уже всё равно, что я забираюсь в постель к парню. Я натягиваю одеяло до подбородка, наслаждаясь теплом и уютом.

— Не возражаешь? — Майкл показывает на кровать.

— Конечно нет. Это твоя кровать.

Он с лёгким стоном устраивается рядом, заставляя меня прижаться к стене, чтобы мы оба могли поместиться. Койки здесь шире, чем в детстве, но явно не рассчитаны на двоих взрослых.

Повисает тишина. Он смотрит на верхнюю полку, я — на его профиль. Он действительно красив, как звезда школьной команды: короткие светлые волосы, широкая улыбка с ямочками, выступающий кадык на мускулистой шее. Едва заметная светлая щетина на челюсти, он наверняка ее сбреет перед завтрашней сменой.

Если бы я не была так очарована Генри, Майкл был бы именно тем парнем, на которого я обратила бы внимание. Наверное, украдкой разглядывала бы.

Генри…

Я прочищаю горло, пытаясь прогнать комок, вновь подступивший к горлу.

— Где твои соседи?

— Двое в ночной смене. Остальные, наверное, веселятся в домике для персонала. — Он поворачивается и смотрит на меня своими большими голубыми глазами. — То, что ты увидела в своей хижине… это из-за этого ты так расстроена?

Я качаю головой.

— Хочешь поговорить об этом?

— О том, что я увидела? — Да, это было шокирующе. Развратно. Но, если быть честной с собой, я не была совершенно шокирована. Вид голого Ронана точно не вызвал отвращения.

Но признаваться в этом Майклу я не собираюсь.

Он усмехается.

— Я видел их в домике для персонала чуть раньше, Кэти, Рэйчел и Ронана. Они ушли вместе после пары стаканов, и я догадываюсь, что ты там застала. Так что нет, не об этом. Хочешь поговорить о том, что заставило тебя рыдать, будто твое сердце разбито?

Моё сердце разбито. Снова. Потому что я глупая деревенская дура, которая не видит очевидного.

Я качаю головой. Я не могу говорить ни о чем из этого, потому что это означало бы разглашение информации о Генри.

Майкл тяжело вздыхает.

— Ладно, я понимаю. Но если передумаешь — я готов выслушать. Можешь оставаться здесь столько, сколько нужно.

— Спасибо. — Я слабо улыбаюсь ему, когда из моих легких вырывается один из тех отрывистых звуков, которые я издаю после рыданий. Мне кажется, что сейчас это самое безопасное место для меня.

За окном раздаются голоса.

— Чёрт, — бормочет Майкл и дёргает за штору, закрывающую кровать. Он успевает задернуть её, как дверь распахивается под громкий смех.

— Слушай, я бы и десяти секунд не продержался, если бы её губы обхватили мой член.

Голос знакомый, но я не могу вспомнить, чей.

— Как будто у тебя есть шанс. Последнюю неделю она каждый вечер полировала член Баки. Ублюдок. Прошлой ночью они пошли в сарай с инструментами, и она позволила ему трахнуть ее в задницу без презика.