Ящик письменного стола был выдвинут, и деньги пропали. Ты, сучка мелкая, подглядела из коридора, как я выкладывал их из кармана, куда прятал ключ. Пошустрить успела везде. Днём позже обнаружилась пропажа кожаной куртки из стенного шкафа в прихожей. Двумя днями – миксера из кухонного буфета. На этом копеечном миксере ты, Катька, и прокололась – сдала его в скупку на свой паспорт.

Твой адвокат, подключившийся на стадии следствия, был похож на мочевой пузырь с усами – и столь же скользкий. Если бы молодая следовательница Даша реагировала на все его ходатайства, сидеть бы мне вместо тебя. Он, подлец, еще и кольнул ее – как бы в шутку: теплые, мол, у вас отношения с потерпевшим.

Не знаю, в каких отношениях были вы с ним. Думаю, более чем в теплых. Не зря же он сразу летел выручать тебя, безденежную, из очередной заварушки. И ему удалось-таки выбить подписку о невыезде как меру пресечения. Что тебя, Катька, и погубило. Лучше бы уж заперли.

Когда я увидел тебя, как потом оказалось, в последний раз, ты сидела в сомнамбулическом виде на лавке у нашего подъезда. И, пожалуй, мало что понимала в окружающей действительности. Дата судебного разбирательства была уже намечена. Я представлял, сколько неприятных минут придется пережить. И, не сдержавшись, молча показал тебе четыре скрещенных пальца – «небо в клеточку». Ты отшатнулась: «Что ты показываешь?!» Вероятно, не зона тебе уже виделась, не она тебя страшила…

До суда оставалось несколько дней. Я пришел знакомиться с делом. Вместо него мне сунули постановление: «Уголовное дело № 1-515 по обвинению Мартьяновой Екатерины Владимировны в совершении преступления, предусмотренного ст.158 ч.2 п. „г“ УК РФ производством прекратить в связи со смертью подсудимой».

Позже Зинка с первого этажа рассказывала, что нашли тебя в подъезде неподалеку от нас, на проспекте Металлистов. Передозировка. Думаю, ты, заполучив очередной чек, отошла от дверей блат-хаты не более чем на один марш, тут же развела порошок, спустила джинсы, прыгающей рукой прицелилась в сердцевину паука…Погоди, Катька, не умирай! Отмотаем назад. Тебе двенадцать лет (возраст Ло), мне тридцать три (возраст И. Х., ни больше, ни меньше). До первой дозы еще год, всё поправимо. Дай руку. Пойдем.